На радость иль на горе,
Своим мундиром горд,
Живёт казак в Лагоре
Одиннадцатый год.
Он помнит гром и крики,
Судьба его проста —
Ушёл от красной пики
С Памирского поста.
Он служит водоносом
У жёлтого купца,
И на лице курносом
Белеют два рубца.
Но ведь вода — не водка —
Он выпить не дурак.
(О, сладкий возглас «сотка»,
Родимый звук «кабак»!)
Казак, в порыве смелом
Ты устремляешь взор
На дом, где в шлеме белом
Сидит чужой майор.
Капралы «Типперери»
Вполголоса поют…
…Ему отвОрят двери
На несколько минут.
И он за все заслуги
Получит новый чин,
И заскрипят подпруги,
И звякнет карабин.
Игра в большие карты.
А ты, казак, молчи!
Зелёные штандарты
Поднимут басмачи.
Всё будет шито-крыто,
И рапорт в десять слов:
«…знакомый с местным бытом
Хорунжий Джон Попов…»
Тяжёлый стук обрезов,
Клинков холодный звон,
Толпа головорезов
Пришла на горный склон.
И чтоб глаза не мокли,
Не мучила слеза,
В английские бинокли
Упрятаны глаза.
Границу карауля,
Спокойна и легка,
Тебя нагонит пуля
Советского стрелка.
