Жирный лама Жамьян-жамцо,
Погрязший в смертном грехе,
Всем говорил, что видел в лицо
Богиню Дара-Эхе.
Он уверял, что недавно она
Была в Стране Антилоп,
В белую женщину воплощена,
В руках не лотос, а сноп.
Смешав с молитвой низкую лесть,
Весел и в меру пьян,
Схватив бумаги целую десть
Писал о богине Жамьян.
Жамьян похитил алый коралл,
Воспетый в древнем стихе,
Тибетскую ткань из музея украл —
В подарок Дара-Эхе!
Зря ликовал Жамьян-жамцо,
Поглаживая живот.
Живую богиню я знаю в лицо,
А лама хвастливый — лжёт!
Знаю, что женщин (даже богинь!)
Туда, где опасна стезя, —
В самую глубь нагорных пустынь —
Одних отпускать нельзя…
Жамьян-жамцо! Не обессудь —
С тобой ещё встретимся мы.
Судьбой мне завещан священный путь
К владеньям вечной зимы.
В оленьих унта’х, в сибирской дохе,
Сквозь снег и морозный свет,
Белая Тара — Дара-Эхе
Пойдёт за мною в Тибет!
