Мы спорили долго — до слез напряженья…
Мы были все в сборе и были одни;
А тяжкие думы, тоска и сомненья
Измучили всех нас в последние дни…
Здесь, в нашем кругу, на свободное слово
Никто самовластно цепей не ковал,
И слово лилось и звучало сурово,
И каждый из нас, говоря, отдыхал…
Но странно: собратья по общим стремленьям
И спутники в жизни на общем пути, —
С каким недоверьем, с каким озлобленьем
Друг в друге врага мы старались найти!..
Не то же ли чувство нас всех согревало —
Любовь без завета к отчизне родной,
Не то же ли солнце надежды сияло
Нам в жизни, окутанной душною мглой?..
Печально ты нашему спору внимала…
Порою, когда я смотрел на тебя,
Казалось мне, будто за нас ты страдала
И что-то сказать нам рвалася, любя;
Ночь мчалась… За белым окном разгорался
Рассвет… Умирала звезда за звездой…
Свет лампы, мерцая, краснел и сливался
С торжественным блеском зари золотой.
И молча тогда подошла ты к рояли,
Коснулась задумчиво клавиш немых,
И страстная песня любви и печали,
Звеня, из-под рук полилася твоих…
Что было в той песне твоей, прозвучавшей
Упреком и грустью над нашим кружком
И сердце мое горячо взволновавшей
И чистой любовью и жгучим стыдом, —
Не знаю… Бессонная ночь ли сказалась,
Больные ли нервы играли во мне, —
Но грудь от скопившихся слез подымалась,
Минута — и хлынули страстно оне…
Как будто бы кто-то глубоко правдивый
Вошел к нам, озлобленным, жалким, больным,
И стал говорить — и воскресший, счастливый
Кружок наш в восторге замолк перед ним.
Поддельные стоны, крикливые фразы,
Тщеславье, звучавшее в наших речах, —
Всё то, что дыханьем незримой заразы
Жизнь сеет во всех, даже в лучших сердцах,
Всё стихло — и только одно лишь желанье,
Один лишь порыв запылал в нас огнем —
Отдаться на крест, на позор, на страданье,
Но только бы дрогнула полночь кругом!..
О друг мой, нам звуки твои показали
Всю ложь в нас, до них — незаметную нам,
И крепче друг другу мы руки пожали,
С зарей возвращаясь, к обычным трудам. —
