Ч. Чимиду
У юрты ждут осёдланные кони.
Стоит кумыс на низеньком столе…
Я знал давно,
я чувствовал,
что корни
мои —
вот в этой
пепельной земле!..
Вскипает чай задумчиво и круто, —
клубящегося пара торжество.
И медленно
плывёт кумыс по кругу.
И люди величаво
пьют его…
А что им стоит
на ноги подняться,
к высокому порогу подойти.
«Айда!»
И всё.
Минут через пятнадцать
они уже не здесь.
Они —
в пути…
Как жалок и неточен
был учебник!
Как он пугал меня!
Как голосил:
«Кочевники!!»
Да я и сам
кочевник!
Я сын дороги,
самый верный сын…
Всё в лес смотрю.
И как меня ни кормят,
и как я над собою ни острю, —
из очень тёплых
и удобных комнат
я
в лес смотрю.
Всё время
в лес смотрю!
То — север,
то — большое солнце юга!
То — ивняки,
то — колкое жнивьё…
И снова
я раскладываю юрту,
чтобы потом опять
собрать её!..
Приходит ночь.
И вновь рассветы брезжат,
протяжными росинками звеня…
И подо мной,
как колесо тележье,
поскрипывает
добрая
земля.
