Будет весь день долбить
дворницкая пешня…
Как ты умел любить!
…Мирная спит Чечня,
и не произведен
войск федеральных ввод.
Шаткий ночной вагон
до Минеральных Вод.
Лыжи везде стоят,
зябок вокзал к утру.
Любят Терскол наш брат
и молодняк из ГРУ*.
Краснозвездовский гранд,
душка-мой-офицер…
Надпись в углу: «Шинданд».
Весь изумрудный сквер.
Будет шофер лететь:
местный, небрежно-лих.
Будут оранжеветь
рощицы облепих.
Вдоль колоссальных створ
горных — за облака.
В ликах структурных — гор —
нежность, восторг, тоска.
Вспыхнут на миг вдали
сонмы рубак, вояк…
Все — естество земли,
и переимчив всяк.
Нет ли и здесь родства:
шитый оклад, убрус,
и — двойная глава
спящий вулкан, Эльбрус?.
Что ледников, морен,
жителей-неулыб,
варварских грубых стен
из ледниковых глыб,
овенских катыхов,
шкур на распялках рам…
Как имена волхвов:
медь, молибден, вольфрам.
…Ёлочных три иглы
найденных в рукаве,
помнят, как мы смуглы
в ангельской синеве.
Хлад разрежен, искрист,
солнце сквозь кожу век.
Скриплый, мелкозернист
обетованный снег.
Запах хичин, Чегет,
в трассах зеркальных склон,
ультра-же-фиолет
ярок, как махаон.
Сетью телячьих глаз
вспыхивал, тек Баксан.
Залпом в стакан биясь,
свет преломлял нарзан.
…Медный браслетик мой
против магнитных бурь,
что ж я сама с собой
в эту гляжу лазурь,
слыша: «…на долгий путь
подвиги и труды
благословенно будь
все естество воды!»
