Летний лес был очень щедр и ласков,
Весь — от лёгких листьев до коряг —
Словно тот, живущий в милых сказках,
Старый-старый сказочник добряк.
Он зверьё баюкал песней длинной,
Никому ничто не воспрещал.
Дикой земляникой и малиной
Каждую букашку угощал.
Да и мне он говорил: «Взгляни-ка,
Видишь гриб? Лишь руку протяни!
А вон там, смотри, краса-брусника
Зреет для тебя в полутени».
А лишь только заходил в кусты я,
Снова голос слышался вблизи:
«Вот тебе орешки золотые!
Собирай, пожалуйста, грызи!..»
Лес был добрым, лес был очень добрым —
Настежь кладовые-погреба.
А теперь он начисто обобран —
Ни тебе ореха, ни гриба.
Никакой там ягоды-малины.
Даже листья лёгкие и те
Втоптаны в раздрызганный гуслинок,
Молча допревают в тесноте.
Я шагнул и мёртвой веткой хрустнул,
Тишины нарушив торжество.
И неловко стало мне и грустно,
Словно я и обокрал его…