Иду под открытою синевой
Тропинкою полевой,
И жаворонок где-то над головой
Голос пробует свой.
Уже немало стукнуло мне,
И уверяю вас,
Что песни жаворонка по весне
Я слышал тысячи раз.
Но каждая так светла и чиста,
Но столько трепета в ней,
Что выше кажется высота,
А синева — синей.
Она разливается, как бубенцы,
Над полем и над селом…
О, бедные книжники-мудрецы,
Сидящие за столом!
Мы слову можем честно служить,
Над рукописями корпеть,
Но песню такую нам не сложить
И так её не пропеть.
А этот поёт, не щадя головы,
Трепещет всё существо.
И рухнет на землю из синевы,
И трактор запашет его…
