Другу-пулемётчику Павлину Владимировичу Малинову
1
Смыта гарь, перекопана копоть,
Улетучился въедливый дым…
Здесь пришлось нам когда-то протопать
С пулемётом своим боевым.
От разбитых предместий Калуги
Мы рванулись в смоленскую даль…
Где — в турбине, станке или плуге —
И поныне звенит его сталь?..
Сколько раз она шла в переплавку,
Износившись уже до конца!..
Но ещё не уходят в отставку
Рассолдатские наши сердца.
Видно, прочен характер их, прочен —
Так у нас закалились они
В те прошитые пулями ночи,
В те шрапнелью пробитые дни.
И сегодня мы слышим с тобою —
Хоть и сами того не хотим —
Отголоски последнего боя,
Дней окопных моих побратим!
2
Я знаю, друг мой, ты придешь на помощь,
Когда нависнет надо мной беда.
И мне – уже в который раз! – напомнишь:
«А ведь бывало хуже… А тогда…
…По буераку, все по буераку
Мы тащим пулемет березняком.
И вот еще мгновенье, и – в атаку,
А значит, и прикладом, и штыком.
В дыму, в грязи, в крови – какая смелость!
Как будто нам и нечем дорожить?..
Нет, все, что в восемнадцать лет имелось,
Хотело жить, ну так хотело жить!..
Дымилось и гремело поле боя,
И пламя пожирало все вокруг…
…А вот сегодня мы сидим с тобою…»
Я понимаю это, добрый друг.
