Сиротское детство, чужая семья,
Ни ласки, ни доброго слова.
Казалось, душа очерствеет моя,
В молчанье замкнуться готова.
Но так не случилось. От доли такой,
Когда невтерпёж становилось,
Я в лес убегал, что шумел за рекой,
Судьбе не сдавался на милость.
Была там другая семья мне дана
Под кровом туманно-зелёным.
Там мог без оглядки открыть я до дна
Всю душу берёзам и клёнам.
Я знал, что меня не обидят они,
Глубинные думы лелея,
И, сбросив томительный груз в их тени,
На мир я глядел веселее.
С тех пор не одну перешёл я межу,
Давно седина серебрится,
А чуть затоскую — и в лес ухожу,
Берёзам да клёнам открыться.
