I. «Итальянец, который слагал…»
Итальянец, который слагал
Эту музыку, эту канцону,—
Ты, должно быть, о смерти мечтал:
Я узнал по минорному тону
Черный вечер и мрачный канал.
Нет, канцоны значенье двойное,
Звук светлеет — в ликующем строе
Брезжат: гондола в лунном столбе
И сиянье, которое двое,
Как один, заключают в себе.
II. «Я так мечтал о перерыве…»
Я так мечтал о перерыве,
Но мчится время все скорей.
Лишь ты, любовь моя, ленивей
Летящих дней.
Волны не видно из-за льдины,
Плывущей медленно ребром.
Неясны вещи за стеклом
Ночной витрины:
И времени поспешный страх
Преображен в твоем сияньи,
Как пыль обоза в облаках
Кампаньи.
III. «О жизни увы! жестокой…»
О жизни увы! жестокой,
Как никогда в веках,
Я думал в ночи глубокой.
И ты в моих руках
Протяжно застонала,
Как будто в царстве сна,
Печальная весна,
Мой холод ты узнала.
IV. «Уже в корзины жестяные…»
Уже в корзины жестяные
Метельщик собирает сор.
Слабеют огоньки цветные
И неба ширится простор.
Сегодня в этом переходе
К сиянию — ночных теней
Есть что-то чувственное, вроде
Улыбки, милая, твоей!
Как будто в сумрака сожженье
Над очень бледной мостовой
Твоих очей изнеможенье
Вмешалось дивной синевой.
V. «На солнце сквозь опущенные веки…»
На солнце сквозь опущенные веки
Просвечивает розовая кровь.
К печали сердце приготовь,
Я полюбил тебя навеки.
И если мир исчезнет для меня,
Твоими летними очами
Я заменю и море с парусами,
И небо из лазури и огня.
Какой то трепет еле уследимый,
Ты миру и сейчас передаешь,
И даже воздух на тебя похож —
Такой же светлый и необходимый.
VI. «В молчанье возглас петуха…»
В молчанье возглас петуха —
Сквозь тягостную ночь
Заря — подальше от греха —
Мне в темноте не в мочь.
Душе на волю хочется
Ночами — что ж пора?
Душа бесплодно мечется,
Как за стеной ветра.
Светает — проблески в окне,
И, бледный ангел мой,
Услышав утро над собой,
Ты улыбаешься во сне.
VII. «Светает. Солнце озарило…»
Светает. Солнце озарило
Видения души моей,
Но все что в сумраке пленило,
Не стало меньше и бедней.
В час утренний и до рассвета
Почти нездешней тишиной
Впервые жизнь моя одета.
Ты и незримая со мной —
Не тень томящая ночами,
Не ослепляющий кумир, —
Живая, бледная, с очами
Печальными как Божий мир.
