Она не однажды всплывала
В грязи городского канала,
Где светят, длинны и тонки,
Фонарные огоньки.
Ее видали и в роще,
Висящей на иве тощей,
На иве, еще Дездемоной
Оплаканной и прощенной.
В каком-нибудь старом доме,
На липкой красной соломе
Ее находили люди
С насквозь простреленной грудью.
Но от этих ли превращений,
Из-за рук, на которых кровь
(Бедной жизни, бедных смущений),
Мы разлюбим ее, Любовь?
