Корабельным песиком
свернулась на ладони старого матроса,
протянутой к камину,
мерцающая алыми бликами
раковина.
Многое она вместила в себя
и хранила полвека,
словно верная экономка:
шум огромного моря,
крики чаек над дебаркадером,
одуванчики поцелуев
и мокрое дыхание длинноногой девушки
у бравой моряцкой груди.
Смыли волны
широкие и узкие следы,
игравшие в догоняшки на песчаной отмели.
Деревянная нога
давно не боится щекотания облезлого кота.
Лишь девушка,
подавшая босыми пальцами
сверкающую перламутровую раковину,
глядит со стены
бессмертным ликом.
Улыбка молодых глаз
приятно греет теплом воспоминаний
татуированную старческую грудь
с неуловимым терпким запахом
засохших поцелуев.
