По гранитным уступам угрюмой тюрьмы
Воет жалобно ветер ночной;
За решеткой тюремной мелькает лицо,
Озаренное тусклой луной.
Черных туч вереницы капризной толпой
По небесному своду ползут,
Но быстрее на бледном, обросшем лице
Беглых дум вереницы бегут.
Вместе с песней отчаянной, с ветром ночным,
Вот он — бледный, угрюмый злодей —
К светлой юности чистым промчавшимся дням
Улетает душою своей.
Он прислушался: вот в шуме ветра звучит
Колыбельная песня родной,
Что когда-то звучала так сладко над ним,
Над младенцем с невинной душой.
Вот видения светлых, заветных картин
Как в тумане встают перед ним:
Купол церкви родимой над дальним холмом
Тихо блещет крестом золотым,
Тишь родного села, и под милым окном
Ярко-красные кисти рябин,
И знакомые звуки знакомых теней,
И свобода родимых долин.
Вот в тумане минувшего ярко блеснул
Чей-то ласковый девственный взор;
С этим взором в преступную душу проник
Кроткий, ангельски нежный укор.
Но сильнее над ним ветер буйный ревет,
И ему в этом свисте ночном
Снится сил молодецких и буйных порыв,
Сил, кипящих мятежным огнем.
Этим силам был нужен разумный исход,
Эти силы грудь юную жгли,
Но, напрасно сгорев, не на благо людей —
Свой исход в преступленьи нашли.
Так проносятся думы одна за другой,
Будто отблески молний ночных.
Нет, свободные люди родимой страны,
Не знавали вы мыслей таких!..
Ты, что гордо позором клеймила его,
Добродетель, поднявшая нос,
Чужды узника беглые думы тебе,
И таких не знавала ты слез!..
Никогда в этих дряблых и черствых сердцах
Не рождался звук песни такой,
Но бесследно замрет этой песни напев
В тишине каземата ночной…
Воет ветер в уступах угрюмой тюрьмы,
Тускло месяц из тучи блестит,
Словно взором стеклянным в щель гроба мертвец
На живых с укоризной глядит…
