(Лирическая сцена)
Гений человечества
Ты куда убегаешь, страдалец?
Первый поэт
Туда —
К древним храмам бездушным, холодным!
Свежесть, юность меня не пленит никогда.
Я стремлюсь к мертвецам благородным,
К мавзолеям спешу; в них герои лежат
Отдаленной великой эпохи.
Здесь мне страшно! Боюсь, здесь меня раздражат
Жалкой черни рыданья и вздохи.
Гений человечества
Где живешь ты, безумец?
Первый поэт
В минувшем живу,
Только в нем я вкушаю отраду…
Отойди от меня! Не во сне — наяву
Я желаю увидеть Элладу,
Перед ней, с умилением руки сложив,
Поклонюсь величавому праху…
Пусть мне голову срубят с размаху,
Но в Элладе душою останусь я жив!
На живых мертвецов негодуя,
Вижу в них слабосильных борцов,
Но великие мысли найду я
У бессмертных моих мертвецов.
Гений человечества
Ты куда держишь путь?
Второй поэт
По тропинке лесной,
Покидая бесплодные степи,
Я стремлюсь к берегам с вечно юной весной, —
Не звучат там презренные цепи;
Там, вдали от рабов, я не буду склонять
Низко голову — сильным в угоду.
Только там я надеюсь с любовью обнять
Вечно чистую деву-природу.
Бури бешеный стон и дыханье весны,
Злое горе и радость — все вместе
Я увижу в природе-невесте,
И пригрезятся мне благодатные сны,
В яркий солнечный луч и в туман облаков
Я охотно готов погрузиться.
Лишь природа не носит тяжелых оков,
Я желаю с природою слиться,
Перед ней трепетать…
Гений человечества
А молиться
Можешь ты за страдальцев — людей бедняков?
Второй поэт
Не могу! О народе я тихо пою, —
И зачем громко петь о народе, —
Если сердце мое, если душу мою
И освятил я царице-природе?
На народ иногда я в потемках грущу:
Погибает он, слабый и дикий;
Но не в нем мысли светлые жадно ищу,
А в природе бессмертной, великой.
Гений человечества
Ты куда?
Третий поэт
До свиданья! Нет, сердце мое
Не похоже, коллеги, на ваше.
Это сердце отыщет другое жилье —
В шумном городе. Лучше и краше
Там живется среди вековечной борьбы
Низкой хижины с гордым чертогом.
Там… клянусь и природой и богом,
Существуют святые герои-рабы.
…Почему на меня вы глядите с тоской?
Иль во мне узнаете злодея?
Не ужасен мне шум, вечный шум городской?
В нем есть также живая идея.
Пусть услышу в столицах проклятья и стон.
Пусть увижу там бездну разврата,
Но в толпе я найду друга-брата,
Мудреца, как ваш древний великий Платен.
Воспою ли ручьи и долины?
Поклонюсь ли я вам, исполины
Старой спящей Эллады, в полночном часу?
Я в вертепах найду не природу-красу,
Не обломки костей… Нет, я женщин спасу:
И в вертепах живут Магдалины.
Утешать погибающих, слабых, больных,
В павшем брате не видеть злодея —
Вот в чем истина, вот в чем идея
Для смиренных людей, для поэтов земных!
Гений человечества
Убежали все трое, исчезли вдали…
Но из них полюблю я кого же?
Ты, мой третий поэт, друг печальной Земли,
Для меня всех милей и дороже!
Ты не враг величавых старинных гробниц,
Но пред ними безумно не падаешь ниц;
От природы не ждешь ты привета… —
Пусть по-братски, отрадно звучит для темниц
Утешающий голос поэта!..
