(Старая погудка на новый лад)
У Василия Петрова
Женка больно врать здорова:
С мужем спорит, бьет баклуши,
Молвит слово — вянут уши.
Пробежит ли серый зайка,
Баба мужу: «Догоняй-ка!
Это, видишь ли, лисица, —
Шуба лисья пригодится.
Что стоишь разинув рот?
Что задумался, урод?
Не поверишь мне — умру
Завтра рано поутру!»
Муж поймает в невод щуку, —
Баба снова за науку
И облает, как собака:
«Мне не нужно, дурень, рака!»
Муж себе бородку сбреет, —
Баба учит, не робеет:
«Неприятный, безобразный,
Ты остригся — как приказный!
Что стоишь разинув рот?
Что задумался, урод?
Не поверишь мне — умру
Завтра рано поутру!»
Видит муж, летит ворона, —
Баба мужу: «Вона, вона!
Это гусь летит. Не труся,
Застрели к обеду гуся!..»
— «Полно, матушка Матрена,
Это — серая ворона…»
— «Врешь, разбойник, врешь, тетеря!
Ты ослеп, жене не веря…
Что стоишь разинув рот?
Что задумался, урод?
Не поверишь мне — умру
Завтра рано поутру!»
Баба охает, рыдает,
Лютой смерти ожидает.
«Говори!— кричит Матрена,—
Гусь летел?» — «Не гусь, ворона…»
— «Если так, попа мне нужно, —
Нездоровится, недужно,
Собираюсь умирать я.
Позови попа Кондратья!
Что стоишь разинув рот?
Что задумался, урод?
Не поверишь мне — умру
Завтра рано поутру!»
Исповедал поп Кондратий.
Воет баба на кровати:
«Говори!— кричит Матрена,—
Гусь летел?» — «Не гусь, ворона…»
— «Если так, при всем народе
Лягу спать навек в колоде.
Муж противный, поседелый,
Приготовь мне саван белый!
Что стоишь разинув рот?
Что задумался, урод?
Не поверишь мне — умру
Завтра рано поутру!»
Сшили бабе саван новый,
Притащили гроб сосновый.
«Говори! — кричит Матрена, —
Гусь летел?» — «Не гусь, ворона…»
Завопила баба злая:
«Умерла я, умерла я!
Тело спрячьте в домовище
И несите на кладбище.. ,
Что стоишь разинув рот?
Что задумался, урод?
Не поверишь мне — умру
Завтра рано поутру!»
В гроб Матрену положили,
Панихиду отслужили.
Шепчет в саване Матрена:
«Гусь летел?» — «Не гусь, ворона…»
— «Если так, скорей в могилу, —
Жить с упрямым не под силу!
Под землею, под сырою,
Очи ясные закрою.
Что стоишь разинув рот?
Что задумался, урод?
Не поверишь мне — умру
Завтра рано поутру!»
Вот могильщик бородатый
Застучал своей лопатой,
И в последний раз Матрена
Шепчет: «Гусь?» — «Не гусь, ворона…»
— «Если так, не уступлю же!
Мне в земле не будет хуже, —
Лютой смерти не боюся —
Пусть погибну… ради гуся.
Ни слезинки не утру
И, назло тебе, умру!
Что стоишь разинув рот?
Зарывай меня, урод!»
