До крови губы сердито кусая,
Грозно ты морщишь высокий свой лоб:
Пьяный мужик или девка босая
Так возмутили тебя, филантроп?
Глупо смущаться обычной картиной, —
Падших людей от себя прогони:
В омуте жизни, покрытые тиной,
К самому дну опустились они.
Трудно поднять их. Она — из вертепа,
Телом торгует и ночью и днем;
Тот же, кто с нею, работал свирепо
На перекрестках своим кистенем.
Я изумлен: между вами есть сходство…
Право, не будь так изящно хорош,
Не представляй на лице благородство —
Был бы на них, как отец, ты похож.
Это, конечно, насмешка природы, —
Зло подшутила она над тобой.
Впрочем, припомни: в старинные годы
Ты подружился… с своею рабой…
Помнишь ли ты, филантроп благородный,
Помнишь ли ты, как в осеннюю ночь
У молодицы в избенке холодной
Двойни родились — сынишко и дочь?
Темная ночка смотрела в окошки
Бедной, холодной избенки — а там
Вас прижимала, несчастные крошки,
Мать обольщенная к жарким устам!..
Вдруг совершилось твое возрожденье:
Стал ты гуманен и в помыслах чист.
Фразы о «благе» — твое наслажденье…
Как ты прекрасен и как ты речист!
Прачки, стирая в большие морозы,
Знают, что ты изнываешь с тоски,
Ибо твои либеральные слезы
Сильно смочили платки и носки.
Млеют лакеи твои от восторга,
Хором решивши, что ты — филантроп:
Ты не продашь их с публичного торга
И не забреешь по-прежнему лоб!
