Описательная поэма Ст. Трембецкого
1. <ПРОЗАИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОД>
Милая взорам и оживленная многочисленными {1}
дарами природы,
Приветствую тебя, страна, текущая млеком и медом.
На твоих лугах множество ветроногих прядает
со ржанием,
Твои пажити утучняют рослых волов,
Баран, которого твои травы откормили,
Тяжесть хвоста его должны двигать колеса.
Семена, вверенные сочным твоим недрам,
В приращении уподобляются жатвам вавилонским.
Чернеются плодородные твои бразды, но земля твоя
Промокла кровью, утучнена растерзанными телами.
Досель еще недра твои, раздертые сохой поселянина.
Указывают зубы слонов и остатки персов. {2}
В сих набегах, познанная иноземцами,
Страна сия шестнадцать раз переменила властелинов.
В ней жестокие битвы Азии с Европой.
В ней подданный боролся с властителем.
И так нивы превратились в степи и в травы, не знающей косьбе (?)
Умножились ужасною змеею, с <нрзб.> Пифону.
В последние времена, хоть не было явной войны,
Удручал Украину неспокойный мир:
То набеги Сечи, то татарских орд.
Всегда над главою висели изменнические стрелы, копья, мечи;
Дикие племена внутри, частые возмущения, враждующий сосед {3}
Принуждали больных жить вдалеке;
Правитель богател, а властит<ель> града
Как милость получал часть своего доходу.
Екатерина, бессмертная своими делами,
Уничтожив разбои Сечи и Крыма.
С тех пор только всякий обеспечен в своей власти,
Живет под защитою вооруженного Закона, свободный от напасти.
Изгнали варварство, дела приняли другой вид,
И плодородная земля есть тем, чем быть должна.
Ныне сии питающие (?) поля манят к себе.
Чрез гостеприимное море тысячью кораблей
Воскресла Одесса! меняет на злато
Плод земли, орошенный потом оратая.
Вследствие мудрого правления некогда пренебреженные селы
Перерождаются по примеру английских и италианских,
И граждане прилежно трудятся.
А как древо Юпитера в Додонских лесах,
Так Потоцкий возвышается пред другими:
Воспоминать предков его излишним было бы трудом, —
И кто с этим родом сравнится заслугами?
И что он сделал для отечества и для своих соотчичей —
На особенной хартии предам потомству.
Ныне занимает меня единственно описание,
Откуда взялось имя Софьевки и для чего оно славно?
Турок, наделяющий чумою.
Однажды дали знать, что народ собрался у с соболезнованием,
Жалуясь, что один зверь разоряет пасеки, пчельники,
Другой пойманных агнцев испил невинную кровь,
Тот класы Цереры пожрал и вытоптал.
Собрали псарню, готовы кони,
Юношество, жаждущее опасностей, подает знак к охоте,
Спешат в поле, едва сняли смычки.
Лай псов; звук рогов охотничьих вторят леса.
Сам хозяин спешит на глухую тропу между скал,
В сие время пущенная стрела пронзила ему грудь.
Когда хотел найти убийцу и оглядывается кругом, стоная,
Маленький охотник {3} плавал в воздухе с милою улыбкою.
Говорит: «Не жалуйся; это дружественная язвь;
Для довершения твоего счастия она нанесена тебе.
Ты имеешь почести, имеешь несметные сокровища,
Имей же и ту, которая приятностию равняется с моею матерью.
Где Сельница с Тульчинкой изливают чистые струи свои,
Гимен соединит участь твою с Софьей.
Ты назовешь сим именем место, где я показался тебе,
Чтобы по сей причине навеки его прославить.
А в дополнение должной мне жертвы
Перемени в великолепные сальг ужасные сии овраги.
Для сооружения я помогу тебе моими руками,
Проведу первые черты острием моей стрелы.
Здесь, где амфитеатром возвышаются горы,
Поставь жилище для нашей подруги Флоры,
Далее великолепный ряд коринфских колонн —
Пусть, поддержав храм любимицы Вертумна,
Несет она неблагодарного, ее благодарившего (?) даром,
Будут гнутые ветви осеннею тяжестию.
Там, где ты будешь забавляться с твоими детьми,
С сокровенною пышностью рассыпь сельские хаты;
Остальное отдал бы твоей воле, если поставишь напереди
Истукан Минервы — покровительницы твоего роду.
Высоким своим достоинством он обязан Палладе;
Она вам помогает в боях и советах.
А как сие условие делается между нами на охоте,
И как дщерь Латоны есть богиня ловитвы,
Сделаешь озеро, в которое излиянные воды Вильчи,
Может носить название зеркала Дианы.
Сделай или нет — сделай, что тебе угодно,
Боготворение упрямой девственницы для меня хладно»;
Рек и, поостри стрелы на кровавом камне,
Устремился парить над херсонесскими, валами.
Эти условия добрая {4} вера повелевает исполнить,
И оттого дано Софьевке бытие и привлекательность.
Из раздробленных скал соорудив правильные склады,
Воззвали на них обитать заморские дрияды.
Ноздреватые плиты, дающие отпор стали,
Превратились в колоссы и в изображение богов.
Труды твои бесконечные, и всякую весну
Прибавятся какие-нибудь достопамятные украшения.
Слава сих мест, неизвестных в прежние лета,
Наполняет окрестные страны.
Но не довольно слышать о сем, и взоры, избалованные Тульчином,
Горят нетерпением осмотреть оные.
Здесь, находя предметы, знаменитые во всех отношениях,
Всё посредственное кажется противно вкусу.
Лечу, не слезая с утружденного коня,
И когда запах Софьевки окружит меня,
Взоры мои повсюду пленяются новым творением.
Это утешает меня, другое забавляет, иное восхищает.
Обиженные прежде горы осенились принесенными издалека лесами,
Где между отечественными деревьями помещены
Произрастания Ливана, Атласа и Антиподов.[1]
2. <НАБРОСОК СТИХОТВОРНОГО ПЕРЕВОДА>
Дарами щедрыя природы оживленна,
Приветствую тебя, страна благословенна,
Точащая из недр млеко и чистый мед!
Ты для оратая даешь сторичный плод;
Луга цветущие, дыша благоуханьем,
Всегда оглашены коней ретивых ржаньем;
На тучных пажитях дебелый бродит вол,
И овцы, прядая, пестрят зеленый дол!
[Но кровью тучная земля твоя упилась]
Но плодородная земля Украйны милой
Промокла кровию, могилой
[Необозримые, златящиеся нивы
Волнует ветерок прохладный и игривый]
[Но плодородные бразды земли прекрасной
Напоминают нам про жребий твой несчастный]
О сколько раз тебя свирепая война
Но трупами сынов сраженных утучнилась
И кровью <нрзб.> душа твоя упилась
[Прелестный край!
Душа летит <к тебе?>
Земля прекрасная]
Досель раздертая [оратая] сохой поселянина
Ее земля
Земля свободных Козаков
Вдруг выкажет [останки]
Иль зубы белые слонов[2]
[1]
1 _Незачеркнутый вариант над строкой_: богатыми. — Ред.
2 Война сына Дария.
3 _Над строкой_: Амур. — Ред.
4 _Незачеркнутый вариант над строкой_: теплая. — Ред.
[2]Маслов, прилож., с. 43, не полностью; ПСС, с. 355, начальная (прозаическая) редакция перевода в извлечении. Полностью печ. впервые по автографу ПД. Прозаический (1) и стихотворный (2) перевод произведения польского поэта Станислава Трембецкого (1723-1812) «Sophiowka» (1806). Рылеев упоминает Трембецкого в письме Ю. Немцевичу от 11 сентября 1822 г. (ПССоч., с. 466-467). Посвящено описанию имения крупнейшего магната, политического и военного деятеля С. Ф. Потоцкого-Щенсного (1752-1805): Великолепный парк, разбитый недалеко от Умани в конце XVIII в., был назван Софиевкой в честь третьей жены Потоцкого Софии Константиновны (урожденной Клавона, по первому мужу — Витт), знаменитой красавицы и авантюристки (о семье Потоцких см.: Л. П. Гроссман, У истоков «Бахчисарайского фонтана». — «Пушкин. Исследования и материалы», т. 3, М.-Л., 1960, с. 56-59). Сын Дария — персидский царь Ксеркс (486-465 до н. э.); походы персов за Дунай и Северное Причерноморье имели место в VI-V вв. до н. э. Пифон (греч. миф.) — чудовище, дракон, убитый Аполлоном. Как древо Юпитера в Додонских лесах. Додона — святилище Зевсу (Юпитеру) в Древней Греции (в Эпире), на его территории находился священный дуб. Церера — см. примеч. 7. Любимица Вертумна — Флора (римск. миф.), богиня цветов; Вертумн (римск. миф.) — древнейшее божество времен года, покровительствующее садоводству. Гимен — Гименей (греч. миф.), божество брака. Паллада — см. примеч. 14. Дщерь Латоны — Артемида (греч. миф.), богиня охоты; Латона (или Лето) — титанида, супруга Зевса. Дрияды — дриады (греч. миф.), нимфы лесов.
