Первая охота
Начинаю с уговора:
Кто не хочет – не читай!
Но не лезь потом с укором —
Дескать, ври, да меру знай!
Вот он сам – сидит не тужит,
У костра портянки сушит
Храбрый сын Урал-батыра
Знаменитый Ульмесбай.
Он сидит среди бойцов —
Старожилов и юнцов,
Греется, пошучивает,
Редкий ус покручивает.
А в сторонке под рябиной,
Крепко связан, рыжий, длинный,
Фриц лежит, как заяц бьётся,
А в глазах – и страх, и злость.
– Не брыкайся, не елозь!
Как подвешу на портянке,
Посреди лесной полянки,
Успокоишься небось!
Смех шрапнелью раскатился:
– Где ты «зайцем» разживился?
– Ну, рассказывай давай!
Усмехнулся Ульсембай.
Тут упрашивать не надо
И не надо торопить —
Был бы повод для солдата
Да охота говорить.
Он хитро поглядывает —
Так и так – докладывает:
– Я охотник, дед, и прадед,
И отец, и вся родня.
Оттого, хоть на ночь глядя,
Так и тянет в лес меня.
Хоть в какую непогоду
Отыщу звериный след.
Дай-ка в рощу на охоту
Отлучусь, терпенья нет!
Ну, для собственной отваги
Отхлебнул глоток из фляги,
Просветлела голова,
Две «лимонки» – в рукава.
Ночь, луна, как по заказу,
Звёзды будто светляки:
На любого зверя сразу
Ставь капканы да силки.
Ветки голые – что кости,
В ёлках лешие видны.
Тут идёшь не то что в гости
Или к тёще на блины.
Что ни шаг – кругом подвох.
Тут мне в спину: «Хенде хох!»
Я, конечно: «Битте-дритте»,
Руки вверх, башкой верчу —
Мол, чего теперь? Берите!
И «Хайль Гитлер!» им кричу.
И фашист – ладонь вперёд:
«Хайль!» – как бешеный, орёт.
Ну, «похаяли» мы вместе,
Тут вся свора – из кустов.
Обыскали честь по чести,
Правда, кроме рукавов.
И с вопросом: «Кто таков?»
Дышат вонью, хуже смерти,
Тычут в грудь для куражу.
И я брякнул:
– Тише, черти!
В штаб ведите, всё скажу.
Недосуг точить мне лясы,
Отвечать на «вас ист дасы»!
Ну, приводят. Здрасьте – здрасьте.
Офицер – что твой верблюд:
Мослоногий, рыжей масти,
Глазки злобою плюют.
– Отвещать! Ты есть разведчик?!
Где твой часть?!! —
А я в ответ:
– Мол, при всех такие вещи
Говорить не стану, нет!
Что-то хрюкнул он такое:
Все – за дверь. Теперь как раз
Нас в землянке оба-двое,
К носу нос и глаз на глаз.
– Кто я есть? Я сын солдата.
А явился в этот мир
Я из рода Салавата,
То есть попросту – башкир.
Он сопит, развесил уши,
Озирается на дверь:
– Салават… Башка… Послюшай,
Это… то есть что за зверь?!
– Тот, который с братом русским
Вас бивал, и не впервой,
Как на озере на Чудском,
Так и нынче под Москвой!
Стой, ни с места! А иначе
Сам поймёшь наверняка,
Что «башкир» на деле значит
Для тебя – «секир башка»!
– Ты шутник! – кричит. – Примолькни!
Я тебя… за этих слофф…
Тут для верности «лимонки»
Вытряс я из рукавов.
– Ты наганом зря не хвастай,
Положи на край стола.
Разожму ладонь – и баста!
Оба – уголь да зола!
А шутить мы будем после,
Да попляшем – день придёт,
Когда Гитлеровы кости
В поле ворон доклюёт.
И ему «лимонку» в нос:
Нет вопросов? Есть вопрос.
Мой верблюд дрожит, как заяц:
– Что ты хочешь?.. Говори…
– В гости к нам пойдём, красавец,
Да не балуйся смотри.
В нашей песенке поётся,
И тебе пора узнать:
Хоть оглобля разойдётся —
Ей коня не обогнать!
Посидеть бы нам рядком,
Попивать чаёк с медком,
Байки баять до утра —
Да не та теперь пора!
Возвращаться надо срочно.
Будешь жить – уж это точно,
Да меня благодарить.
Ох, скажу вам, было тошно
Из землянки выходить!
Часовые вдоль дороги
Да разъезды, как на грех.
Он шагает – руки в боки,
Я шагаю – руки вверх.
Все посты – по стойке «смирно»,
Да ему не в интерес.
Так мы, в общем, тихо-мирно
И пришли в ничейный лес.
…Рассказал вам без утайки
Всё как было, ей-же-ей!
Вот – промок, сушу портянки.
Вот на травке – мой трофей.
А не то откуда взяться
Немцу этому в лесу?
Так что вот – сходил на зайца.
Собираюсь – на лису.
(пер. Ю. Кушака)
