Ода
Систему мира созерцая,
Дивлюсь строению ея:
Дивлюсь, как солнце, век сияя,
Не истощается, горя.
В венце, слиянном из огней,
Мрачит мой слабый свет очей.
Но кто поставил оком миру
Сей океан красот и благ?
Кто на него надел порфиру
В толико пламенных лучах?
Теченьем правит кто планет?
Кто дал луне сребристый цвет?
Кто звезды на небесном своде
Во время ночи засветил?
Кто неизменный сей в природе
Порядок дивный учредил?
Стремится к цели всё своей —
Льзя ль цели быть без воли чьей?
Где есть порядок, есть и воля,
Которая хранит его:
Вселенной всей зависит доля
От тайного ума сего;
«Но льзя ли мне сей ум познать,
Что мог по воле мир создать», —
Спросил я сердце — и решенье
В моих я чувствиях нашел.
Ужели всё, что зрю в творенье,
Слепой то случай произвел?
Да что ж есть случай сей слепой!
Лишь слов без смысла звук пустой.
Но если случай мог явиться
Такой, чтоб мир сей произвесть,
То надо так же согласиться,
Что случай сей не первый есть.
И льзя ль, чтобы хотя один
Родился случай без причин?
Как можно то назвать случаем,
Где зрю предмет созданий я?
Чрез опыт собственный мы знаем,
Что предприятию нельзя
Без воли доброй или злой
Свершиться самому собой.
Есть, стало, тайно разуменье,
Что миром управляет сим.
Исчезло всё недоуменье!
Есть воля — хоть творец незрим.
Она по действию видна,
Вся ею тварь одарена.
Но кто из смертных проницает
Во сущность воли своея,
Хоть тем не мене ощущает
Чудесно действие ея?
Равно постигнуть существа
Нельзя нам воли божества.
О ты, кого не постигаю,
Но в ком творца миров чту я!
Кого я богом называю,
Хоть самого не зрю тебя, —
Но благость мне твоя видна:
Вселенна дел твоих полна.
Что слышу: вопль мой слух пронзает!
Я внемлю ропот, стон людей.
Тот руки к небу воздевает,
Лия ручьи слез из очей;
Другой, не зря бедам конца,
Винит в отчаяньи творца!
«Почто, почто меня караешь? —
Вещает в горести своей. —
Детей мне данных погубляешь,
Что крови стоили моей:
В ком мнил иметь подпору я,
Ты то отъемлешь у меня.
Уже цепьми обремененны,
С улыбкой их влачит злодей,
Добычей сею восхищенный,
Смеется слабости моей
И, не щадя власов седых,
Сосет их кровь — в очах моих!»
Повсюду слышу лишь стенанья!
Народы ропщут на творца:
«Доколе будешь злодеянья
Взводить на трон под сень венца?
И под щитом лучей своих
Щадить коварных, гнесть благих?»
При вопле сем небесны своды
Мгновенно, страшно потряслись
И по пространству всей природы —
Сильнее грома — раздались
Священные слова сии:
«О человечество! внемли:
Почто свой ропот ты возносишь
И ставишь бед меня виной?
В чем беспорядок ты находишь?
Вещай теперь передо мной!
Не то ли солнце и лучи,
Не тот ли месяц зрим в ночи?
Какую видишь ты премену
В системе мира? Возвести!
Окинь очами ты вселенну,
Взгляни на всех планет пути,
Что я повесил над тобой, —
В чем зрит нестройность разум твой?
Или не той идет чредою
Теченье годовых времен?
Престали ль цвесть древа весною,
Иль лето не родит семен,
Что зреют осенью златой,
Иль нет полям ковра зимой?
Иль дней твоих для сохраненья
Я мало ниспослал даров?
Ужели в поле наслажденья
Находишь мало ты цветов?
Где только ты ступил ногой —
Там терн растет колючий, злой!
Вещайте вкупе, все народы,
Чего — любя вас — не дал я?
В утробе зримыя природы
Все всё найдете для себя.
Всё счастье ваше в ней одной;
Вы сами ваших бед виной!
О человеки! вы виною
Терпимых между вами бед!
Коль кровь сирот течет рекою,
Коль правосудья вовсе нет
И суть злодейства без числа,
То ваши — не мои дела!
Где опыт, где рассудок здравый,
Что вас должны руководить?
Они покажут путь вам правый,
По коему должны идтить.
Лишь под щитом священным их
Найдете корень зол своих».
О! бог мой, милостей податель!
Ты, коим жизнь храню мою,
Отец существ и их создатель,
Воззри на жертву чувств сию:
Доколь огнь духа не погас,
Услышь мой благодарный глас!
