Отростки мачт стоят у серых стен,
Как лес, что утром в пламени зари
Обуглен в шлак. Мертвяще, в пузыри,
Бессмысленно вода глядит на тлен.
Так глухо возвращается прилив
И бьётся в мол. Ночных помоев мел
О пароходик трётся, гнусно-бел,
Облезшей кожей — о стальной массив.
А из трубы — тугой струёй дерьма —
Объедки, мусор, кожура, волос…
И платье бальное, и жирный лоск
Свинцового, вместо лица, бельма.
Бревном перевернулся труп. Шелка
Порыв вздувает парусом, что грот
Фрегата. Мёртвые глаза. Вперёд —
Вперёд: на розовые облака!
Но вот в лиловой заводи волненье:
На труп взобрались крысы водяные,
Как на корабль, и белый флагман ныне
Братвою серой приведен в движенье.
Торжественно утопленница в море
Выходит, ветром зыблема. Живот
Обглоданный её гудит-поёт,
Что гордый твой линкор в открытом море.
И — в океан. Там машет ей рукой,
Уже ей салютует сам Нептун…
В гниющих остовах недвижных шхун,
В объятьях спрута ждёт ее покой.
