Гай Катулл — Прав­да, что горе мое и тос­ка посто­ян­ная: Стих

Прав­да, что горе мое и тос­ка посто­ян­ная, Ортал,
Мой отвле­ка­ют досуг от мно­го­муд­рых сестер,
И что не может душа раз­ре­шить­ся бла­ги­ми пло­да­ми
Доб­ро­же­ла­тель­ных Муз, бурей носи­ма сама, —
Срок столь малый про­шел с тех пор, как в пучине забве­нья
Блед­ную бра­та сто­пу Леты омы­ла вол­на.
В даль­ней тро­ян­ской зем­ле на плос­ком при­бре­жье Ретея
Брат мой лежит недви­жим, отнят у взо­ров моих.
Если к тебе обра­щусь, тво­их не услы­шу рас­ска­зов,
Брат мой, кого я силь­ней соб­ст­вен­ной жиз­ни любил,
Видеть не буду тебя, но любить по-преж­не­му буду,
Пес­ни печаль­ные петь ста­ну о смер­ти тво­ей.
Как их в тени­стой лист­ве горе­вав­шая Давлия пела,
О бес­по­щад­ной судь­бе Ити­са гром­ко сте­ня.
Все же и в горе тебе я, Ортал, сти­хи посы­лаю, —
Их пере­вел для тебя, а сочи­нил Бат­ти­ад, —
Так не поду­май, чтоб мог я дове­рить гуль­ли­во­му вет­ру
Прось­бы твои, чтобы мог выро­нить их из души,
Как выпа­да­ет порой из пазу­хи девуш­ки скром­ной
Ябло­ко, дар потай­ной мило­го серд­цу друж­ка,
Спря­тан­ный ско­рой рукой в вол­ни­стые склад­ки одеж­ды
И поза­бы­тый, — меж тем к ней уже мать подо­шла,
Катит­ся ябло­ко вниз, а девуш­ка мол­ча поник­ла,
И на сму­щен­ном лице мед­лит румя­нец сты­да.