Чуть коснёшься ты струны послушной —
Чудо! — то, как статуя, бездушный,
То бесплотный, молча я стою.
Смертью, жизнью — всем ты завладела.
Словно Филадельфиа, из тела
Душу исторгаешь ты мою.
Мир, как будто зачарован,
К звукам сладостным прикован.
Обрывая дней полёт,
Полноту блаженства пьёт.
Самый воздух, замирая,
Чутко внемлет песням рая.
Как меня твой дивный взор —
Всё пленяет звуков хор.
Вот они, как в сладострастной буре,
Гимном счастью вознеслись, —
Так новорождённые, в лазури,
Ангелы стремятся ввысь,
Так из тьмы, где Хаоса владенья,
В грозовую ночь миротворенья
Роем огненных шаров
Извергались тысячи миров.
Звуки льются, то журча украдкой,
Словно ключ по гальке гладкой,
То сильны, как бурный вал,
Бьющий в твердь гранитных скал;
Грозны, как гром, что в оркестр урагана
Мощно врывается гулом органа,
Смутны, как ветер весной
В липовой чаще,
Дышащий негой ночной,
Томный, пьянящий.
Горестны, как полный грустных пеней
Ропот сожалений в той ночи, где тени
Бродят, плача, где Коцит
Волны слёз в глухую даль стремит.
Дева, молви! Не сошла ль ты с неба,
Вестница возвышенная Феба?
Не в Элизии ль возник
Твой божественный язык?
Перевод — В. В. Левика
