Всё-то, всё испохаблено,
Всё-то, всё-то порушено,
Не дорога — ухабина
Под блескучей каплюжиной.
Под нестихшею моросью
Волчьей пастью — яружина,
Неразгаданной хворостью
Всё-то, всё занедужило.
Гляну на поле — на поле
Крылья черного ворона.
Всяк всё тащит, всё хапает,
Всё-то, всё разворовано.
Всё-то, всё-то растащено
Посредь дня светлоликого,
Тихо-тихо растрачено
Ради ворона дикого.
Ради чёрного пиршества,
Столованья великого,
Дескать, всё-то, всё спишется
Посредь дня светлоликого.
И никто не осмелится,
Супротив не обмолвится,
Ведь не зря мелет мельница
И не зря звонит звонница,
А уж если отважится,
Скажет слово крамольное,
Над ветлою коряжистой
Грохнет гневная молния.
Над поникшею вербою
Гром железно протопает.
Над порушенной верою
Приподнимутся тополи.
Над глубокой яружиной
Встанет горькая яблоня, —
Все-то, все-то порушено,
Все-то, все испохаблено.
