Эдуард Асадов — Слово о любви: Стих

Любить — это прежде всего отдавать.
Любить — значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.

Любить — это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!

Любить — значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.

А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.

Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить — это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!

Любить — это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга — читал он ее или нет?
Груша… А как ему эта груша?

Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь — это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!

Любовь — не сплошной фейерверк страстей.
Любовь — это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.

Любить — значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить — это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.

Любить — значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!

Любовь — не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить — это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.

И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!

И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!

Анализ стихотворения «Слово о любви» Асадова

«Сражаюсь, верю, люблю» – жизненный девиз поэта Эдуарда Асадова. Итог сражения, каким бы значимым он ни был, и самая сильная вера потеряли бы всякий смысл без самого главного – без любви. Это то, ради чего стоит жить на свете!

Любовь по Асадову – это отдача больших, щедрых чувств, сравнимая с рекой. Любовь – это забота о том, кого любишь с первой минуты пробуждения и до позднего вечера, каждую секунду, каждую минуту. Любовь – это страстные бои за верность, за то, «чтоб были сердца до конца свои и в горе и в радости вечно рядом». Безусловно, Асадов вложил в это стихотворение автобиографические «я» и «мы». Это о них, об Эдуарде Асадове и Галине Разумовской, прошедших рука об руку тридцать шесть лет. Разумовская стала для него не только женой. Она стала его глазами, его чувствами, его настоящей любовью. Это ей Асадов подарил потрясающие строки о любви.

Первые три строфы являются вступлением ко всему стихотворению. Поэт подготовил читателя, рассказал, что такое любовь в его понимании. Чувствуется присутствие возвышенного настроения автора. Все начальные строфы начинаются одинаково со слова «любить». Присутствует восклицательная риторика.

В четвёртой строфе настроение автора меняется с возвышенного на обыденно-приземленное, будничное. Любовь требует каждодневного труда, над своими чувствами надо работать. Каждый пустяк важен для отношений двоих. «В счастье пустячного не бывает!» — уверяет Асадов. Конечно, он помнит свой первый неудачный брак. Даже рождение сына не остановило его от развала. Мысль продолжается в стихотворении: «Любовь – не сплошной фейерверк страстей…». На поэта накатывается волна эмоций. Следует перечень того, без чего счастье и любовь невозможны: доверие к человеку, обязательно верность, не страшащая обольщений и разлуки, желание помогать друг другу.

Но всё, что строится годами, можно разрушить очень быстро подлостью и изменой. Из души поэта вырывается крик, что лично он это простить не готов. От этого радостный светлый настрой стихотворения приобретает немного мрачный тон.

Асадов к концу стихотворения опять меняет тон. В двух последних строфах звучит гимн любви: «Любовь же, как солнце, живёт всегда!». Автор горд за тех, «кто сердцем способен любить и верить!».

А сильнее Асадова любить и верить не мог никто. Ранение, приведённое поэта к полной слепоте, обострило его внутреннюю жизнь. Он понимал жизнь, видел в ней чётко и ясно то, что не мог заметить зрячий человек.