В день весеннего праздника третьей луны
обновилась небесная синь.
Сколько знатных красавиц столицы Чанъань
собралось у озерной воды!
Благородна осанка и мысли чисты,
скромен облик и кроток их нрав.
Совершенством сложенья и статью своей
эти девы недаром горды!
В предзакатном сиянии поздней весны
их узорные блещут шелка.
Серебром у одной из них вышит цилинь,
разноцветный павлин — у другой.
Ну, а чем же украшены
головы их?
Украшенье из перьев невиданных птиц
ниспадает со лба бахромой.
Ну, а если спиной
повернутся они?
Мы увидим жемчужных подвесок каскад,
обнимающий нежно их стан.
Есть средь них даже сестры красавицы той,
что в дворцовых покоях живет, —
Ведь недаром же титул великих принцесс
им самим императором дан!
Молодого верблюда пурпуровый горб
в изумрудном дымится котле,
На хрустальных тарелках блестят плавники
это щедрого моря дары.
Но точеные палочки в нежных руках
что-то медлят коснуться еды,
И ножи в колокольцах никак не начнут
грациозной, как танец, игры.
Вылетают гонцы из дворцовых ворот,
торопя быстроногих коней:
С императорской кухни одно за другим
угощенья красавицам шлют.
Барабанов удары и пение флейт
даже мертвых способны поднять:
Это важному гостю со свитой его —
самому Ян Гочжуну салют!
Наконец он приехал (последним из всех),
на строптивом гарцуя коне.
Занял место свое на парчовом ковре
в павильоне для знатных гостей.
Тополиного пуха кружащийся снег
опустился на ряску в пруду,
И волшебная птица с узорным платком
промелькнула среди тополей…
Так могуч и всесилен наш Первый министр,
что бросает от ужаса в жар.
Берегись попадаться ему на глаза, —
лучше скройся в толпе поскорей.
