Пожалуй, я и теперь соглашусь на мир, если они так хотят, но только чтобы мою империю и меня самого ни, ни, ни!.. Чтобы я и она оставались неприкосновенны.
Из последней речи, приписываемой кайзеру
Сначала кайзер их сказал: «Вселенная!
Таков мой максимум! Таков мой минимум!
Победа жалкая, обыкновенная
Увлечь не может мой великий ныне ум!»
Что ж делать!..- кайзеру тогда ответили
Полки несметные, на бой идущие.
Штыки холодные покорно встретили
И пули, в воздухе про смерть поющие…
Была ль то мания его величия
Иль жажда подвига и приключения,-
Для них-то, собственно, ведь нет различия:
Идти! и кончено!.. Без исключения!..
Отбарабанили!.. и понемножку
Летят солдатики под пушек громами!
О, нервы кайзера!.. Он сыплет в ложечку,-
Что час, то натрами, что час, то бромами!..
А планы рушатся… И он в истерике
Кричит: «Послушайте! Эй, вы там, публика!..
Ну, так и быть уже! Пусть без Америки!..
Готов я сбросить вам полтинник с рублика!..»
Отдули кайзера — мое почтение!
И в хвост, и в гриву бьют, что называется…
Должно быть, лопнуло его терпение —
И с речью новою он обращается:
«Как, значит, бьете вы, в таком-де разе я
Готов к вам с новыми ужо-тко скидками!
Примерно, сколько же?» — «Да хоть бы Азия!..»
Изрядно мято, знать, по подмикитками!..
Но пуще прежнего гремит баталия.
Все пушки грозные в атаку пущены.
«Да, вот вам Африка! Ну, вот Австралия!..
(Усы не взвинчены, а вниз опущены!..)
Ну хоть Европу-то одну, по крайности,
Могу я взять себе по справедливости?!»
«Сие зависит все лишь от случайности!» —
Ему ответили не без игривости…
Летят солдатики, как та от кос трава,
Все дело кончилось пустой записочкой:
«Сидеть вам в домике. Ни шагу с острова.
А вот и пенсия: пивцо с редисочкой!..»
