И был Октябрь. Звонили телефоны.
Имел хожденье русский пневматик.
И был билет. И ставка на мильоны.
И жизнь была. И рюмка. И шашлык.
И, несмотря на массу осложнений,
На полный мрак, на кризис мировой,
Какое-то беспутство или гений
Спасали нас от бездны роковой.
А между тем под сланцами, под мглистым
Покровом глыб, безумьем обуян,
Уже дышал дыханием нечистым,
Уже пылал и пенился вулкан.
И желт был дым в фарватерах, в воронках…
И, помолясь безжалостным богам,
Вставал монгол и шел на плоскодонках
От устьев рек к безвестным берегам.
Из тундр пешком спешили алеуты,
И пел шаман в убийственной тоске.
И вел киргиз худой и необутый,
Киргизский вождь в коровьем башлыке.
И шум стоял во всем авиахиме,
И горизонт был сумрачен и хмур,
И говорил словами, и плохими,
Какой-то тип, оратор и манчжур.
События шли стремительно и быстро,
Гремела сталь, и цокал пулемет,
Во всей Европе не было министра,
Который спал бы ночи напролет…
А мы, глупцы, переводили стрелку,
Платили тэрм, писали пневматик
И покупали кошку или белку,-
Для жен. Для шуб. На женский воротник…
