К русской
Сначала надо говорить о Толстом,
О живописи, об искусстве,
О чувстве, как таковом,
И о таковом, как чувстве.
Потом надо слегка вздохнуть
И, не говоря ни слова,
Только пальцем в небо ткнуть
И… вздохнуть снова.
Потом надо долго мять в руках
Не повинную ни в чем шляпу,
Пока Она, по-женски, не скажет: Ах!
И, по-мужски, пожмет вам лапу.
К немке
Немку надо глазами есть,
Круглыми и большими.
Ни с каким Толстым никуда не лезть,
А танцевать шимми.
Танцевать час. Полтора. Два.
Мучиться, но крепиться.
Пока немецкая ее голова
Не начнет кружиться.
И глядь,- веревка ль, нитка ль, нить,-
Незаметно сердца свяжет.
И не надо ей ничего говорить…
Она сама все скажет.
К дочери Альбиона
Для англичанки все нипочем,
И один есть путь к победе:
Все время кидать в нее мячом
И все время орать: рэди!
Потом, непосредственно от мяча,
С неслыханной простотою,
Так прямо и рубить сплеча:
— Будьте моей женою!
И если она за это не даст
Ракеткой по голове вам,
Значит, она либо любит вас,
Либо… остолбенела.
К француженке
Французский женский нрав таков,
Что, отбросив в сторону шутки,
С дамой надо без дураков
Говорить об ее желудке.
Они не любят этих ши-ши,
И хотя души в них немало,
Но если прямо начать с души,
Тогда просто пиши — пропало!..
