Уже эпох был ясен перелом.
Опутанная, скованная злом,
Кружилась сумасшедшая планета.
И уж не раз разгневанный вулкан
Грозил разъять Великий океан
Зловещего, опалового цвета.
Уже земля качалась на Весах.
И возникали в бледных небесах
Последние кровавые закаты.
А ночью упадали с высоты,
Похожие на редкие цветы,
Горящие сапфиры и агаты.
И слышен был на целый материк
Граничивший с истерикою крик
Великого безумца Эдисона.
Но мир теней на зов не отвечал.
И серп луны несчастье предвещал.
И в том году не выбрали Вильсона.
Еще — не мог Всевышний претерпеть,
Что стали размножаться и наглеть
Какие-то республики латгальцев.
И бысть отмщен многоголовый грех.
И хрустнул мир, как маленький орех,
Раздавленный усилиями пальцев.
И злой осел, загадивший Восток,
На Арарат копыт не уволок
И пал под глас Демьяновой свирели.
И в ту же ночь погибли пошляки,
Писавшие негодные стишки
О родине, которой не имели.
