Пела песню женщина из Пешта
Над моей весёлой головой,
Над моими бойкими кудрями,
Над горячей кровушкой моей.
Пела чисто, истово, красиво,
Чуть умолкнет, все кричали: пой!
Разводил руками: «Ну и сила!» —
Аккордеонист полуслепой.
А моя головушка распухла,
Я не знал чужого языка,
Но порывы тёмного рассудка
Холодила женская рука.
«Жил я, жил, голубушка, и дожил
До своих до выдержанных лет —
Вот и весел, как осенний дождик,
И кудряв, как бабкин табурет;
Вот и маюсь, будто в одиночке,
Прижимаюсь лбом к твоей руке;
Вот и бормочу четыре строчки
На своём родимом языке».
Аккордеонист полунезрячий
Сатанел от дыма и жары.
Помню голос дивный и горячий,
Я его не слышал с той поры.
Я не шёл, голубушка, за гробом,
Не читал прощального письма
И гадать не смею, что за прорубь
Ты себе назначила сама.
Но я помню, помню этот голос,
Вспоминаю пальцев холодок,
Не забуду тёмный этот город,
Эту ночь и винный погребок.
Аккордеонист полунезрячий —
Как же он старался, старина!
Выложился, справился с задачей,
Не забылась песня ни одна.
