Тебя выслеживало время, как могила,
Гналось, ласкаясь и грозя косой,
Голубка, в катафалк запряженная в твой,
Любовь наверх по голой лестнице спешила
Под купол черепаший, и тогда
Настал портновский час: вот ножницы шагают.
О, дай мне робкому, дай сил средь робких сих.
Я без любви так наг! Бездомно я шатаюсь,
Ведь у меня украли лисий мой язык!
Портновский метр отмерил время!
О, Господа мои вы, голова и сердце,
Позвольте тощей восковой свечой
От мёрзлых синяков души мне отогреться,
Забыть тот стук лопат, и — головою в детство!
От всех логичных мыслей прочь.
Ну как с моим лицом воскресным, школьным, постным,
С мишенью этих глаз, как будет мне дано?
Мне в куртке времени, смертельной и морозной,
Успеть ли в жизни мне замкнуться в женском «о»?
Или в смирительной могиле?
Вы, гложущие мозг, вы надо мною властны,
Морзянкою стуча по черепам камней,
Отчаянье в крови и веру в бабью влажность
Оставьте мне меж ног, и не мешайте ей
Средь евнухов собою стать…
О, глупость возраста! Куда скажи мне деться?
Над черепом любви вдруг с неба молоток!
Ты череп, ты герой, ты труп в ангаре детства,
Ты палке всё твердишь, мол не настал ей срок,
Так я и никогда…
Но радость, господа, без стука входит в двери,
И пусть железный крест мне поперёк пути,
Ни дёготь города, ни тёмный страх потери
Не помешают мне по щебню перейти
Через расплавленный смертельный…
Я восковую свечку в купол окунаю
(Так радость или прах маячит там в окне?),
Бутон Адама вскочит, продырявив саван,
Для сумрачной любви есть всюду место мне!
Сэр череп мой, вот где твоя судьба!
Конец всему придёт. И эта башня тоже,
Как пирамиды слов, как дом ветров, падёт.
Мяч пнут ногой . Окаменелость кожи,
Как ночью сцена опустевшая замрёт
Без солнца…
Вы люди,- вечно сумасшедшие, — как люди.
Уистлеровым кашлем ветер заражён.
И Время-тление мчит за тобой по следу,
И ты, преследуемый топотом времён,
Отдашь за шулерство любви весь этот
Поцелуеупорный мир.
