1
Пол-сына есть отец, когда удвоен
Адам на корабле уже пустом,
Пол-сына — это мать, ныряльщик в завтра —
Рог похоти в молочном изобилии.
Гроза. Их тени движутся ритмично…
Так неожиданно рождение потом!
Пол-сына, вроде, всё таки замёрзло,
Пока весна ржавея, пузырилась,
И семя с тенью бормотало глухо.
Пусть половина призраков замёрзла —
Любовь взошла, и струйка молока,
Взлетев, забьёт фонтаном из соска !
Обломки половинок бок о бок
Стучались в сон, толпясь среди морей
В приливах тьмы голов и пузырей,
И что-то пело в том начале мира.
Со смехом удалось ему и ей
Проткнуть в могиле спящего вампира.
Обломки, сшитые из лоскутов,
Вбежали на копытцах в мир ветров
Сквозь дикий лес, что полон омерзенья,
И в темноте засевший цианид
Враждебный таинству совокупленья
Извивами гадючьих кос горзит!
Каков цвет славы? Ну а смерти цвет ?
В игле дыру пробить и уколоть
Через напёрсток палец необъятный
И бессловесный. Он ещё не плоть,
Но, запинаясь,только зарождён,
Слепит глаза и сеет хаос он.
2
Весь мир мой — пирамида. На солёных
И охристо-пустынных срезах лета
Рыдает эта мумия. В пелёнах
Сгибается египетский доспех,
Но сквозь смолу скребусь я к звёздной кости
И к солнцу ложному, что цвета крови.
Мой мир — тот кипарис и та долина…
Как снова сделать целой плоть под градом
Австрийского огня? Сквозь гром я слышу
Все барабаны мертвецов моих.
Кишки тех изрешёченных парней
Ещё змеятся по холмам костей.
И крики — «Или, или, Савахвани!» —
За переправою на Иордане
Моя могила полита водой.
Из Арктики? Из тех морей. что к югу?
На гефсиманскую тюрьму в мой сад…
И все, кто отыскать меня хотят
По следу Азии — меня теряют.
А я уже в Уэллсе. Половинки
С копытцами качаются в прибоях
И в ракушках плутают. Враг рождений,
Чёрт с огненными вилами не даст
Понюхать пятки нового младенца,
Мешает сплетничать колоколам.
И вот скольжу я ангелом под небом.
Кто сдует смерть? А в чём вся слава цвета?
В совокупленье! Я вдуваю в вену
Невнятной смерти тёмное перо.
Младенец тайный, на волнах качаюсь.
…Качается, работая, бедро!
