Ночь. — Саркофаг. — Величье. — Холод.
Огромно лицо крепостных часов:
Высоко в созвездьях, черные с золотом,
Они недоступней
судных весов.
Средь чуткой ночи взвыла метелица,
Бездомна,
юродива
и строга.
На звучные плиты гранита стелются
Снега,
снега,
снега.
Полярные пурги плачут и просятся
Пропеть надгробный псалом,
И слышно: Карна проносится
Над спящим
вечным
сном.
Он спит в хрустале, окруженный пламенем,
Пурпурным, — без перемен, —
Холодным, неумоляемым —
Вдоль всех
четырех
стен.
Бьет срок в цитадели сумрачной:
Чуть слышится звон часов,
Но каждый удар — для умершего —
Замок.
Запор.
Засов.
Что видят очи бесплотные?
Что слышит скованный дух?
Свершилось
бесповоротное:
Он слеп.
Нем.
Глух.
А сбоку, на цыпочках, близятся,
Подкрадываются, ползут,
С белогвардейских виселиц
Идут.
Ждут.
Льнут.
Грядут с новостроек времени,
С цехов, лагерей, казарм —
Живые обрывки темени,
Извивы
народных
карм.
— Нам всем, безымянным, растраченным,
Дай ключик! дай письмецо! —
…Но немы, воском охваченные,
Уста.
Черты.
Лицо.
Лишь орден тихо шевелится —
Безрадостнейшая из наград,
Да реквием снежный стелется
На мраморный
зиккурат.
