Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Человек есть то, что он читает.
Наши изделия говорят о нас больше, чем наши исповеди.
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твоё существование, не стало
моё существованье для тебя.
Человек — это шар, а душа — это нить.
К сожаленью, в наши дни не только ложь, но и простая правда нуждается в солидных подтвержденьях и доводах.
Любовь есть бескорыстное чувство, улица с односторонним движением.
Человек привык себя спрашивать: кто я? Там, учёный, американец, шофёр, еврей, иммигрант… А надо бы всё время себя спрашивать: не говно ли я?
Есть преступления более тяжкие, чем сжигать книги. Одно из них — не читать их.
В отличие от животных, человек уйти способен от того, что любит.
Грубо говоря, нас меняет то, что мы любим, иногда до потери собственной индивидуальности.
Всякое творчество есть по сути своей молитва.
Ни тоски, ни любви, ни печали,
ни тревоги, ни боли в груди,
будто целая жизнь за плечами
и всего полчаса впереди.
У меня нет принципов, у меня есть только нервы.
И не могу сказать, что не могу жить без тебя — поскольку я живу.
… Для того, чтоб понять по-настоящему, что есть та или иная страна или то или иное место, туда надо ехать зимой, конечно. Потому что зимой жизнь более реальна, больше диктуется необходимостью. Зимой контуры чужой жизни более отчетливы. Для путешественника это — бонус.
Человек размышляет о собственной жизни, как ночь о лампе.
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?
Постепенно действительность превращается в недействительность
Навсегда расстаёмся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него — и потом сотри.
Любовь, в общем, приходит со скоростью света; разрыв – со скоростью звука.
Свобода — это когда забываешь отчество у тирана.
… Видимо, земля
воистину кругла, раз ты приходишь
туда, где нету ничего, помимо
воспоминаний.
Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека всегда можно.
Все будут одинаковы в гробу,
Так будем хоть при жизни разнолики!
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Как легко нам дышать,
оттого что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью…
Старайтесь быть добрыми к своим родителям. Если вам необходимо бунтовать, бунтуйте против тех, кто не столь легко раним. Родители — слишком близкая мишень; дистанция такова, что вы не можете промахнуться.
Как хорошо, что некого винить,
Как хорошо, что ты никем не связан,
Как хорошо, что до смерти любить
Тебя никто на свете не обязан.
Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты.
Умеющий любить умеет ждать…
Одиночество есть человек в квадрате.
… и я рад, что на свете есть расстояния более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Страшный суд — страшным судом, но вообще-то человека, прожившего жизнь в России, следовало бы без разговоров помещать в рай.
Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Из всех частей тела наиболее бдительно следите за вашим указательным пальцем, ибо он жаждет обличать. Указующий перст есть признак жертвы — в противоположность поднятым в знаке Victoria среднему и указательному пальцам, он является синонимом капитуляции. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т. д. Меню обширное и скучное, и сами его обширность и скука достаточно оскорбительны, чтобы восстановить разум против пользования им. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить.
Глаза их полны заката,
Сердца их полны рассвета.
Ночь; дожив до седин, ужинаешь один,
Сам себе быдло, сам себе господин.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и не важно.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь человеку нужна, как минимум,
ещё одна жизнь. И я эту долю прожил.
… знаю по своему опыту, что чем меньше информации получает твой мозг, тем сильнее работает воображение.
Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это —
города, человеков, но для начала зелень.
Смерть — это то, что бывает с другими.
Только пепел знает, что значит сгореть дотла.
Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны все так же,
и нас не любят женщины все те же.
Я был попросту слеп.
Ты, возникая, прячась,
даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество «Память». Или отдел идеологии при ЦК. Так же, впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже этого кота?
Объект любви не хочет быть объектом любопытства.
Ты — никто, и я — никто. Вместе мы — почти пейзаж.
На каком-то этапе понял, что я сумма своих действий, поступков, а не сумма своих намерений.
Смотри без суеты
вперёд. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь твёрд.
Но, как известно, именно в минуту
отчаянья и начинает дуть
попутный ветер.
Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.
… Да все,
все люди друг на друга непохожи.
Но он был непохож на всех других.
Век скоро кончится, но раньше кончусь я.
В каждой музыке
Бах,
В каждом из нас
Бог.
Приношу Вам любовь свою долгую,
сознавая ненужность её.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Квадрат окна. В горшках — желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо.
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.
Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно.
Тех нет объятий, чтоб не разошлись
Как стрелки в полночь.
Генерал! Наши карты — дерьмо. Я пас.
Я знал, что я существую,
пока ты была со мною.