Собрание редких и малоизвестных стихотворений Николая Рачкова. Здесь мы сохраняем тексты, которые ищут реже, но они дополняют картину его поэтического наследия и подходят для детального изучения творчества. Больше известных текстов — на главной странице поэта.
* * *
Казалась бабка очень древней
Казалась бабка очень древней,
Совсем казался древним дед…
Что жизнь?
Прошлись родной деревней
Туда-сюда –
и на тот свет.
Не говори слова пустые:
Овёс на поле золотые
Роняет слёзыньки им вслед,
Полынь и та ресницы прячет…
кто ещё о них поплачет?
Эти адовы круги
Эти адовы круги
Сквозь столетья тьму.
То налоги, то долги –
Не поймёшь кому.
То война, то недород,
Чёрный дым вранья.
…Как ты выжил, мой народ?
Родина моя?
Отзвенели, ушли в никуда
Отзвенели, ушли в никуда
Смех и плач в деревенских хоромах,
Но какая теперь лебеда
И какие сугробы черёмух!
Эта хлябь. Эта глушь. Пустыри.
Птичий звон. Комариные песни.
И такая тоска –
хоть умри.
И такая любовь –
хоть воскресни.
Отняли всё
За село, где гуляла гармошка
За село, где гуляла гармошка,
За сирень у родного окошка,
За синичку на тоненькой ветке,
За погост, где лежат мои предки,
За приставший снежок лебединый
На простом каблучке у любимой…
Мне ли не знать, за что умирать?
Некрасов
Бунин
На выставке Саврасова
Юрию Лощицу
Это небо и эта дорога,
Эти крестики, прутья, следы,
Талый воздух весны у порога,
Рождество осиянной воды!
И грачи, и тумана полоска…
И гляжу, словно в зеркало, я
В милый дворик, где чахнет берёзка,
В сиротливую суть бытия.
Журавли прокурлыкали где-то.
Всё, что видится здесь и вдали, –
Это тихая музыка света,
Слёзы радости бедной земли…
Запою «Степь да степь…»
Запою «Степь да степь…». Затоскую.
И зачем, и к чему мы придём?
Разве можно понять городскую
Эту жизнь, где мы все пропадём?
Пропадём в кирпиче и бетоне,
В этих лестницах, лифтах, дворах,
В супермаркетах, словно в погоне
За мечтой в запредельных мирах.
Забываем, как вешние воды
Мчатся в поле, призывно трубя…
Но чем дальше мы все от природы,
Тем всё меньше в нас будет себя.
Откуда странные созвучья
Откуда странные созвучья,
Простые строчки на разрыв?..
А это клёнов мокрых сучья,
Нагие ветки грустных ив.
Насквозь промёрзшая дорога
И лёгкий холодок в груди
От осознанья, что немного
Осталось света впереди…
Сколько слёз впереди
Копьё Пересвета
Летело сквозь гром боевой тишины
Святое копьё Пересвета.
И вышло победно из вражьей спины
Оно по ту сторону света.
И бесы завыли.
Схватились за грудь:
Копьё невозможно обратно вернуть.
Нет силы такой,
Нет заветного слова,
Чтоб вырвать из поля его Куликова!
Не ты, не ты, а этот юный
Не ты, не ты, а этот юный,
В пятнистой форме, в наши дни
Он без ноги, с душой угрюмой
Вернулся чудом из Чечни.
Стучит костыль о пол трамвая.
Скрипят на стыках тормоза.
И каждый, мелочь подавая,
Отводит
в сторону
глаза…
По пыльной дороге, где пахнет полынью
По пыльной дороге, где пахнет полынью,
где свист воробьиный,
Где избы вдали и церквушка с погостом,
пригорок с рябиной,
По шумным кварталам, богатым порталам,
коврам, а в итоге –
По пыльной дороге, где пахнет полынью,
по той же дороге…
Сгинет, что дивно и ново
В твоих полях я снова молод
В твоих полях я снова молод,
Ты многое напомнишь мне.
Люблю я ивняковый холод
Твоих оврагов по весне.
Люблю я месяца сиянье
Над снежной россыпью берёз.
И расстоянье, расстоянье –
Ослепшее от слёз и гроз.
Кому-то – синих гор верхушки…
А мне милее всё равно
В твоей полночной деревушке
Слезой сверкнувшее окно…
Время другое сегодня звенит под окошками
Время другое сегодня звенит под окошками.
Чудится многим, что вечного нет на земле.
Счастлив я тем, что ходил полевыми дорожками,
Слушал колосьев шуршание в солнечной мгле.
Мало ли туч проплывало над нами с угрозами?
Счастлив я тем, что живу, никому не отдав
Ивы над омутом, тихий родник под берёзами,
В жёлтых платочках головки весенних купав.
Это моё, это с детства святое и близкое,
Вместе с иконами, с воинским снимком отца.
Родина – то, что порой не понять и не высказать,
Только почувствовать, только любить до конца…
Воспоминание о 46-м годе
Только вечер махнёт
Есенин
Купил цилиндр, взял в руки тростку,
И всё ж остался, кем и был,
Поскольку русскую берёзку
Нежней, чем женщину, любил.
Не над рязанскою ль избою
Шумел вороний чёрный грай?
Никто, никто с такою болью
Так не оплакал милый край.
Что слава нам его хмельная?
Буянил, зная наперёд,
Что всё простит земля родная,
Что только Родина поймёт…
Дунай покидали, и Неман, и Вислу
Дунай покидали, и Неман, и Вислу,
Чтоб в очи взглянуть, чтобы внять Гостомыслу.
Чтоб вязь золочёного мудрого слова
Заветно хранить среди отчего крова.
В нём кудри Велеса и стрелы Стрибога,
В нём гром затаённый небесного слога.
В нём Мокоши морок, свеченье Предтечи,
В нём звук тетивы нарастающей речи.
Звенящей, как меч среди яростной брани,
Поющей о славе: славяне! славяне!
Никто и ничто ей уже не преграда,
Сверкнувшей щитом на вратах Цареграда!
Отдайте должное Сократу
Отдайте должное Сократу!
Быть может, ошибался он,
Но ни разврату и ни злату
Он не построил Парфенон.
Отдайте должное Платону!
Его светильник не потух.
Он ближе всех был к небосклону
И знал, что миром правит дух.
Позднее громче или тише
Рекли во всех краях Земли,
Но ничего уже превыше
Поведать миру не смогли…