Хрустальная музыка чеховских слов
Хрустальная музыка чеховских слов,
Словно с родины зов, словно дальний зов.
Я хотел бы вернуться, о, Боже мой,
Я хотел бы еще вернуться домой!
И увидеть московский монастырь,
Где схоронен он… и поля… и ширь…
Что дать тебе могу
Что дать тебе могу? Одни страданья.
О нет, тебя любить я не должна.
Моя улыбка солью слез влажна:
Годам жестоким приношу их в дань я.
И все твои напрасны настоянья.
В очах чуть вспыхнет радость, уж она
В хрустальном ручейке отражена.
Как велико меж нами расстоянье!
Жизнь серая моя — что в том, чиста ль? —
Лишь затемнит души твоей хрусталь
И пылью омрачит твой пурпур яркий.
Моей любви бесцветные подарки
К чему тебе? Тебя люблю я. Пусть
Любовь пройдет. Останется лишь грусть.
Что я унесу в своем сердце
Что я унесу в своем сердце и с чем я уйду?
На что оглянусь на мгновенье в последнем бреду?
Насытившись всей красотою земною уйду,
Нетленной, священной ее красотою — уйду.
Со всем, что приснилося людям в блаженном чаду
Мечтавшим о чуде, о вечности в райском саду.
И с тем, что открылось нам, — знак побывавших в аду,
Ожог его пламени! — если теперь я уйду.
Чуть теплится огонь
Чуть теплится огонь
И сердце чем-то сжато.
Не тронь, не тронь
Цветок без аромата!
Жизнь — как под всадником тяжелым слабый конь.
Нетворческая грусть,
Нет радости в надежде,
Так пусть же, пусть
Всё будет так, как прежде,
Жизнь — скучные стихи, твердимые без чувства наизусть.
Эта сонь, да тишь, да дрема
Эта сонь, да тишь, да дрема,
Пуховой уют…
До чего мне все знакомо
И привычно тут.
Ни забота не тревожит,
Ни добро, ни зло.
Ах, не может быть, не может,
Чтобы все прошло!
Будет ночь навеки длиться
И ночник гореть,
Чтобы нам не измениться
И не умереть.
Чтобы вечность сонной дремой
Нас качала так,
Словно в комнате знакомой
Тихий полумрак.
Я вижу образ твой сквозь слезы ночью
Я вижу образ твой сквозь слезы ночью,
А днем ты улыбался. Почему
Я так грустна? Сама я не пойму…
Своей тоски не в силах превозмочь я.
Как будто светлый хор поет, пророча
Блаженство в храме, озаряя тьму
Молящихся, но в ладанном дыму
Вдруг служка оземь грохнется, точь-в-точь я.
Еще звучит торжественно аминь.
Но всюду мрак неведомых пустынь,
Хоть в отдаленье голосу я внемлю.
Быть может, мне привиделся лишь сон,
И дух мой был на небо вознесен, —
А слезы горько падают на землю.
Я возьму твои руки
Я возьму твои руки
И загляну в глаза твои,
И скажу тебе:
Я люблю тебя,
Всю, всю тебя,
Твое тело и твою душу,
И нежный смех и тонкие руки,
И сияние глаз,
И не знаю, что я люблю больше,
Всю твою высокую светлую душу,
Бессмертно прекрасную,
Или это родимое пятнышко
На твоей руке!
Я давно уже не был так счастлив
Я ехал к тебе на пароходе
Я люблю тебя, слышишь
Я люблю тебя, слышишь
Эти простые слова.
Почему же ты побледнела
И не дышишь?
Или я причинил тебе боль,
Зачем ты прижала руки к сердцу?
Или словом можно ранить безжалостно,
Как острым ножом?
Я не знаю, играет ли сладостный хмель
Я не знаю, играет ли сладостный хмель,
Золотой жужжит ли в нем шмель,
Но ужалено сердце любовью такой
И такой пьянящей тоской.
О, шмель волшебный, жужжи, гуди!
Трепещи, ворожи в груди.
Как сияют, как искрятся крыльца твои
Многоцветной пылью любви!
Я ненависть долго и страстно копила
Я никому еще своих волос
Я никому еще своих волос
Не подарила пряди. Видишь? эта —
Тебе, мой друг. Каштанового цвета
На пальцы навиваю кольца. Роз
Я больше не вплетаю в кудри. Грез
Девичьих минул час. Веселье света
В моей душе не вызовет ответа,
И смех давно умолк под ропот слез.
Прической строгой бледность щек обрамить
Я в горе научилась. Прядь кудрей
Моих возьмут, я думала, на память,
Когда на смертном я засну одре.
В них дышит чистотой, что годы не утратили,
Прощальный поцелуй моей покойной матери.
Я о тебе всё думаю
Я о тебе всё думаю, и мысли
Вокруг тебя, как дикий виноград
Вдоль дерева. С трудом заметит взгляд
Высокий ствол — побеги так нависли
На нем. О дуб мой крепкий, не помысли,
Что друг твой этим грезам больше рад,
Чем твоему присутствию. Стократ
Оно дороже! Дереву не ввысь ли
Расти — судьба? Но если дикий плющ
Его обвил, то рост его могущ
Не будет. О, явись мне, превозвысясь!
Так радостно, лишь на тебя взгляни!
Такая свежесть есть в твоей тени,
Что грезить не к чему — лишь чуять близость!
Я обещала, что тебе отвечу
Я обещала, что тебе отвечу,
Как на призыв любимых голосов,
И тотчас устремлюсь тебе навстречу,
Едва заслышу трепетный твой зов.
Бывало, лишь родных своих примечу,
Роняю ворох сорванных цветов,
Взлет песни заменю покорной речью,
И рот расцвесть улыбкою готов.
Теперь, когда тебе я отвечаю,
Я отрываюсь от упорных дум,
Но сердце мчит, биенье учащая.
Исчез мир детских игр, веселья шум,
Но только руку на сердце положишь —
В нем кровь бежит быстрее детских ножек.
Я покоряюсь: горький случай прав
Я покоряюсь: горький случай прав.
Но странно душу мучит и тревожит.
Что вот умру я, даже не узнав
О светлом Имени Твоем, быть может.
Как долго и легко я жил на свете,
Боюсь, что вдруг от жизни я проснусь,
Как ночью в беспричинном страхе дети,
И с горестным прозреньем оглянусь
На прошлое: о, сон минут без счета,
Без смысла сон! Как жить, чему служить?
Тускнеет ржавой жизни позолота.
О, как мне больно жить, как странно жить!
Я сердце тяжкое подъемлю к небесам
Я сердце тяжкое подъемлю к небесам
Торжественно, как встарь Электра пепел урны
Вздымала. Устремив мой взгляд в твой взор лазурный,
Я пепел чувств моих вручаю тебе: сам
Узришь, какая скорбь нагромоздилась там.
Хоть рдеет всё еще в золе огонь пурпурный
И может вспыхнуть он, лишь страсти ветер бурный
Дохнет. Но пламень свой я вечной тьме предам.
С презреньем растопчи мой пепел, друг суровый!
Чтоб искры, залетев на смоль твоих волос,
Не жгли их, несмотря на твой венок лавровый,
И сердце мукою моей не обожглось.
Пускай в страдании душа моя окрепла,
Но в сердце у меня теперь лишь груда пепла.
Я сердце, как тяжелый груз, несла
Я сердце, как тяжелый груз, несла.
Со скорбью скорбь сплеталась в ожерелье.
Так у других, чья жизнь не тяжела,
На нить алмазы нижутся веселья,
И эта нить вздымается, светла,
От сердца легкого биенья. Цели,
Надежды я не знала. Еле-еле
И Божия десница бы могла
Поднять груз сердца. Словно затвердело
Оно от скорби. Но тогда его
В глубокое свое ты существо
Спокойно погрузил. И без предела
Оно теперь поглощено тобой.
Ты — связь между звездами и судьбой!