Собрание редких и малоизвестных стихотворений Мирры Лохвицкой. Здесь мы сохраняем тексты, которые ищут реже, но они дополняют картину её поэтического наследия и подходят для детального изучения творчества. Больше известных текстов — на главной странице поэтессы.
* * *
В пустыне
В багряных лучах заходящего дня,
Под небом пустыни – мы были вдвоем.
Король мой уснул на груди у меня.
Уснул он на сердце моем.
Лепечет источник: «Приди, подойди!
Водою живою тебя напою», –
– «Король мой уснул у меня на груди, –
Он вверил мне душу свою».
Смоковница шепчет, вершину склоня:
«Вот плод мой душистый. Возьми и сорви»
– «Король мой уснул на груди у меня, –
Он дремлет под сенью любви».
Спешат караваны: «Беги, уходи!
Несется самум!.. Ты погибнешь в песках».
«Король мой уснул у меня на груди, –
Поверю ли в гибель и страх?»
Исчезли миражи, распались как дым,
Вечернее небо горит впереди.
Король мой! Ты нежно, ты свято храним.
Ты дремлешь на верной груди.
Власти грез отдана
Власти грез отдана,
Затуманена снами,
Жизнь скользит, как волна,
За другими волнами.
Дальний путь одинок.
В океане широком
Я кружусь, как цветок,
Занесенный потоком.
Близко ль берег родной,
Не узнаю вовеки,
В край плыву я иной,
Где сливаются реки.
И зачем одинок
Путь на море широком –
Не ответит цветок,
Занесенный потоком.
Нереида
Ты – пленница жизни, подвластная,
А я – нереида свободная.
До пояса – женщина страстная,
По пояс – дельфина холодная.
Любуясь на шири раздольные
Вздымаю вспененные волны я.
Желанья дразню недовольные,
Даю наслажденья неполные.
И песней моей истомленные
В исканьях забвения нового,
Пловцы погибают влюбленные
На дне океана лилового.
Тебе – упоение страстное,
Мне – холод и влага подводная.
Ты – пленница жизни, подвластная
А я – нереида свободная.
Сонет (Пытливый юноша)
В святилище богов пробравшийся как тать
Пытливый юноша осмелился поднять
Таинственный покров карающей богини.
Взглянул – и мертвый пал к подножию святыни.
Счастливым умер он: он видел вечный свет,
Бессмертного чела небесное сиянье,
Он истину познал в блаженном созерцанье
И разум, и душа нашли прямой ответ.
Не смерть страшна, – о, нет! – мучительней сознанье,
Что бродим мы во тьме, что скрыто пониманье
Глубоких тайн, чем мир и чуден и велик,
Что не выносим мы богини чудной вида,
Коль жизнь моя нужна – бери ее, Изида,
Но допусти узреть божественный твой лик.
Перед закатом
Люблю я блеклые цветы
Фиалок поздних и сирени,
Полунамеки, полутени
Повитой дымкой красоты.
Душа тревожная больна
И тихим сумраком объята,
Спокойной прелестью заката,
Грядущим сном упоена.
Что озарит огнем надежд?
Повеет радостью бывалой?
Заставит дрогнуть взмах усталый
Моих полузакрытых вежд?
Ничто. Ничто. Желаний нет.
Безвольно замерли моленья,
Смотрю с улыбкой утомленья
На жизнь, на суету сует.
Сокрыт туманом горный путь.
Стихает грусть, немеют раны.
Блажен, блажен покой нирваны,—
Уснуть… исчезнуть… утонуть…
Напрасно к сопернице рвался
Ни речи живые, ни огненный взгляд
В ней душу его не пленяли,
Но косы, но русые косы до пят —
Расстаться с русалкой мешали.
Напрасно он бился в коварных сетях,
Напрасно к сопернице рвался,
Запутался в чудных ее волосах
И с нею навеки остался.
Что ищем мы в бальном сиянии
Что ищем мы в бальном сиянии,
Цветы и алмазы надев,
Кружася в чаду ликования
Под нежащий вальса напев?
В чарующем сне упоения,
Под говор, веселье и смех, —
Забвения, только забвения
Мы ищем средь шумных утех!
Что ищем мы в жарком лобзании,
В блаженстве и муках любви,
Когда безрассудство желания
Огонь зажигает в крови?
Отбросить тоску и сомнения,
И смерти мучительный страх, —
Забвения, только забвения
Мы ищем на милых устах!
Пусть манят нас грёзы чудесные
В волшебный неведомый край,
Восторги сулят неизвестные,
Сулят нам потерянный рай,
И в сладостный миг вдохновения
Нам шепчут пленительный стих, —
Забвения, только забвения
Мы ищем в мечтаньях своих!..
Как тепло, как привольно весной
Как тепло, как привольно весной!
Наклонилися ивы над зыбкой волной,
Как зелёные кудри русалок.
И разлился по чаще лесной
Упоительный запах фиалок.
Тише, сердце!.. умолкни, усни!..
Не обманут тебя эти майские дни
Обаяньем весны благодатной; —
Как весенние песни, — они
Отзвучат и замрут невозвратно…
Вновь нависнет осенний туман,
Перелётных потянется вдаль караван,
Охладеют свинцовые воды.
Для чего ж этот вечный обман,
Эта старая сказка природы?
Призыв
Полупрозрачной лёгкой тенью
Ложится сумрак голубой, —
В саду, под белою сиренью,
Хочу я встретиться с тобой.
Тоска любви!.. с какою силой
Она сжимает сердце мне,
Когда я слышу голос милый
В ночной унылой тишине!
Деревья дремлют… небо ясно…
Приди! — я жду тебя одна.
О, посмотри, как ночь прекрасна,
Как упоительна весна! —
Всё полно неги сладострастья,
Неизъяснимой красоты…
И тихий вздох избытка счастья
Раскрыл весенние цветы.
Поймут ли страстный лепет мой
Поймут ли страстный лепет мой,
Порывы пламенных мечтаний,
Огонь несбыточных желаний,
Горячий бред тоски больной?
Ужель твоя душа одна
Мои стремленья не осудит,
И для неё лишь ясной будет
Туманных мыслей глубина?
Быть может — да, быть может — нет,
Но сердце ждёт с надеждой вечной —
Иль здесь, иль в жизни бесконечной
Желанный услыхать привет.
Окованные крылья
Была пора, когда могла
Я жить, паря в лазурной дали,
Когда могучих два крыла
Меня с земли приподымали.
Но вот я встретила тебя…
Любви неодолима сила! —
И крылья я свои сложила,
Чтоб жить, страдая и любя…
С тех пор напрасно к светлой дали
Стремить души своей полёт, —
Мне крылья лёгкие сковали
Любовь и гнёт земных забот.
Но жизнь мою связав с твоею,
Я не могу роптать, о, нет!
Пока мне счастья блещет свет —
О небесах я не жалею.
Когда же страсть в твоей груди
Сменится холодом бессилья, —
Тогда, молю, освободи
Мои окованные крылья!
Бывают дни
Бывают дни, когда — в пустые разговоры,
В докучный шум и смех, и громкий стук колёс,
Вторгаются таинственные хоры,
Несущие отраду сладких слёз.
Пусть правит миром грех. В тщете своих усилий
Замрут и отзвучат надменные слова, —
И в смрад земли повеет запах лилий,
Нетленное дыханье Божества.
Пусть властвует порок, пусть смерть царит над нами.
Бывают дни, когда, оковы сокруша,
Встряхнёт нежданно мощными крылами,
Восстав от сна, бессмертная душа.
Моим собратьям
Поэты — носители света,
Основы великого зданья.
Уделом поэта
И было и будет — страданье.
Для высшей вы созданы доли
И брошены в море лишений.
Но ковы неволи
Расторгнет воспрянувший гений.
Не бойтесь волненья и битвы,
Забудьте о жалкой забаве.
Слагая молитвы,
Служите не призрачной славе.
И, сильные духом, не рвите
Цветов, наклонившихся к безднам.
Алмазные нити
Связуют их с миром надзвездным.
И вечность за миг не отдайте,
Мишурному счастью не верьте.
Страдайте, страдайте,
Страданья венчает бессмертье.
Кто счастья ждёт, кто просит славы
Кто — счастья ждёт, кто — просит славы,
Кто — ищет почестей и битв,
Кто — жаждет бешеной забавы,
Кто — умиления молитв.
А я — все ложные виденья,
Как вздорный бред угасших дней,
Отдам за негу пробужденья,
О друг мой, на груди твоей.
Пробуждённый лебедь
«И дрогнет лебедь пробуждённый,
Моя бессмертная душа». т. II
Страдала я — и не был ты со мной.
Я плакала — ты был далёко.
Уныл и сер лежал мой путь земной, —
Я изнывала одиноко.
Те дни прошли. Не все мы рождены
Для подвига самозабвенья.
В моей душе такие дышат сны,
Такие блещут откровенья,
Что самый мир, что самый круг земли,
Замкнутый небом, кажется мне тесен,
И нет границ для грёз и песен;
Для звуков, тающих вдали.
Страдала я, когда ты был далёко.
Я плакала, что нет тебя со мной.
И в жизни я избрала путь иной,
Чтоб не томиться одиноко.
В иную жизнь, к иному торжеству
Расправил крылья лебедь пробуждённый.
Я чувствую! Я мыслю! Я живу!
Я властвую душой непобеждённой!
То с бурями, то с лунной тишиной
Безбрежный путь раскинулся широко…
Я не ропщу, что нет тебя со мной,
Не плачу я, что ты далёко.
Ляг, усни. Забудь о счастии
Ляг, усни. Забудь о счастии.
Кто безмолвен — тот забыт.
День уходит без участия,
Ночь забвеньем подарит.
Под окном в ночном молчании
Ходит сторож, не стуча.
Жизнь угаснет в ожидании,
Догорит твоя свеча.
Верь, не дремлет Провидение,
Крепко спят твои враги.
За окном, как символ бдения,
Слышны тихие шаги.
Да в груди твоей измученной
Не смолкает мерный стук,
Долей тесною наученный,
Сжатый холодом разлук.
Это — сердце неустанное
Трепет жизни сторожит.
Спи, дитя моё желанное,
Кто безмолвен — тот забыт.
Нe сердись на ветер жгучий
Нe сердись на ветер жгучий,
Что средь каменных громад
Он забыл простор могучий
И разносит дым и чад;
Что от выси лучезарной
Он, склонив полёт живой,
Дышит тягостью угарной
Раскалённой мостовой.
Взмах один воскрылий сонных —
И открыт забытый след.
Снова листьев благовонных
Потревожит он расцвет.
Заиграется на воле
С белым облаком вдали —
И всколышет в дальнем поле
Позлащённые стебли.
Отравлена жаркими снами
Отравлена жаркими снами
Аллея, где дышат жасмины,
Там пчёлы, виясь над цветами,
Гудят, как струна мандолины.
И белые венчики смяты,
Сгибаясь под гнётом пчелиным,
И млеют, и льют ароматы,
И внемлют лесным мандолинам.
Восходит месяц златорогий
Восходит месяц златорогий —
И свет холодный, но живой,
Скользит над пыльною дорогой,
Над побелевшею листвой.
Колосья клонятся дремливо
О, сон! — желанный мир пролей,
Слети, как радостное диво,
На ширь взволнованных полей.
Обвей прощеньем и забвеньем
Мои отравленные дни, —
И благодатным дуновеньем
Ресниц воскрылия сомкни.
Метель
Расстилает метель
Снеговую постель,
Серебристая кружится мгла.
Я стою у окна,
Я больна, я одна,
И на сердце тоска налегла.
Сколько звуков родных,
Голосов неземных
Зимний ветер клубит в вышине.
Я внимаю — и вот
Колокольчик поёт.
То не милый ли мчится ко мне?
Я бегу на крыльцо.
Ветер бьёт мне в лицо,
Ветер вздох мой поймал и унёс:
«Милый друг мой, скорей
Сердцем сердце согрей,
Дай отраду утраченных слёз!
Не смотри, что измят
Мой венчальный наряд,
Что от мук побледнели уста,
Милый друг мой, скорей
Сердцем сердце согрей, —
И воскреснет моя красота».
Жду я. Тихо вдали.
Смолкли звуки земли.
Друг далёко, — забыл обо мне.
Только ветер не спит,
И гудит, и твердит
О свиданьи в иной стороне.
Не мучь меня, когда, во тьме рождённый
Не мучь меня, когда, во тьме рождённый,
Восходит день в сиянии весны,
Когда шуршат в листве непробуждённой
Предутренние сны.
Не мучь меня, когда молчат надежды
И для борьбы нет сил в моей груди,
И я твержу, смежив в томленье вежды:
Приди, приди, приди!
Не мучь меня, когда лазурь темнеет,
Леса шумят — и близится гроза;
Когда упасть с моих ресниц не смеет
И очи жжёт слеза.
Когда я жду в безрадостном раздумье,
Кляну тебя — и призываю вновь.
Не мучь меня, когда я вся — безумье,
Когда я вся — любовь.
Мне душно в хижине моей
Мне душно в хижине моей!
Мне тяжела моя неволя.
О, дай вдохнуть отраду поля
И зацветающих степей!
Мне душно в хижине моей.
О, будь огнём моих созвучий,
Моей звездой, моей судьбой!
Веди меня в простор могучий,
Где туча гонится за тучей
И смерч вздымает за собой.
Веди меня на жизнь и бой!
Не ропщи на гнёт твоей судьбы
Не ропщи на гнёт твоей судьбы, —
В этом мире счастливы рабы.
Кто с душой свободною рождён —
Будет к пытке гордых присуждён.
Если есть огонь в душе твоей,
Что похитил с неба Прометей,
Глубоко сокрой его в груди,
Красоты бессмертия не жди.
Вечной жаждой истины томим,
Вечным злом за истину гоним,
Ты падёшь в неравенстве борьбы. —
В этом мире счастливы рабы.