Архив стихотворений Георгия Иванова

Мы с мамашею скучаем
В деревенской тишине,
За обедом или чаем
Говорим о старине.
Все знакомые рассказы —
Севастополь да Париж.
А в окошке шепчут вязы,
За стеной скребется мышь.
Лишь кукушка закукует
На прадедовских часах,
Тотчас сердце затоскует,
Всколыхнется в сердце страх.
Три недели милых писем,
Ах, не получала я…
Золотятся мехом лисьим
Кофты маминой края;
Да поблескивает спица
Нежно в старческой руке…
Что сегодня мне приснится
Душной ночью в гамаке?

Песни звонкие девчонок
Возле озера слышны,
И похоже на бочонок
Отражение луны.

Город в сумраке закатном
На развалины похож.
В поле дышит ароматно
Зеленеющая рожь.

Дождь прошел, дорога вязка,
Ночь прохладна и свежа.
Старомодная коляска
Прокатилась, дребезжа.

Я ушел сюда забыться
От удушливой весны.
В сердце ласково дробится
Отражение луны.

Когда впервые я услышал голос,
Такой простой и величавый вместе,
Вдруг потускнели зеркала в гостиной
И оборвался праздный разговор.

И я почуял, словно моря рокот
И сладкий шелест заповедной рощи,
И легкое шуршание сандалий
По золотому, влажному песку…

Мгновенье было точно воздух горный.
Блаженное, оно недолго длилось…
Вновь вспыхнула оранжевая лампа,
И в синих чашках задымился чай.

Но с той поры я вслушиваюсь жадно,
Когда звучат торжественные струны
Ее стихов, как будто повторяя
«Сия скала… Тень Сафо… Говор волн!..»

Снова янтарны и алы
Плывут облака,
Снова сижу я усталый,
И в сердце — тоска.

Медленно гасит просторы
Весенняя ночь.
Тихо колышутся шторы —
И сердцу не в мочь!

В городе пусто, уснувшем
Под светлой луной.
Тайная боль о минувшем,
Ты снова со мной.

Милого голоса звуки
Мерещатся мне…
Тщетно ломаю я руки
В высоком окне.

Тщетно — никто не услышит,
И грезить смешно.
Сумрак серебряный дышит
Прохладой в окно.

Медленно, медленно тая,
Скользят облака…
Счастья пора золотая, —
Увы, далека!..

Сладко выйти в весеннее поле.
Ярко светит заря. Тишина.
Веет ветром, прохладой и волей,
И далекая песня слышна.

Вновь весна. И осыпался иней,
Раскрывается трепетный лист.
Вечер русский, торжественно-синий,
Как ты благостен, нежен и чист!

Вот оглянешься, так и поверишь,
Что напрасны тревога и грусть…
Никакой тебя мерой не смеришь,
О, Великая Красная Русь!

Мать-отчизна! Ты долго томилась,
Восставая на черное зло,
Сколько гордых с неправдою билось,
Сколько смелых в бою полегло!

Говорили они, умирая:
«Крепко знамя держите, друзья!
В нем величье родимого края,
В нем, Россия, свобода твоя!»

И в несчетных мучительных жертвах
Наконец мы ее обрели.
Наконец-то воскресла из мертвых
Воля древняя русской земли!

Расцветайте же, красные зори,
Наша гордость, и слава, и честь!
От Невы до Каспийского моря
Разносись, вдохновенная весть!

Но сплотимся, друзья, наготове,
Не забудем в торжественный час .
О войне и о пролитой крови, —
Крови смелых, погибших за нас.

Мы покончили с черной тоскою,
Так воспрянем, чудесно-сильны,
И подымем победной рукою
Ярко-алое знамя Весны!

Свобода! Что чудесней,
Что сладостней, чем ты,
Дарит нам с громкой песней
Улыбки и цветы!

Устали мы томиться
В нерадостном плену.
Так сладко пробудиться
И повстречать весну!

О, гостья золотая,
О, светлая заря.
Мы шли к тебе, мечтая,
Не веря и горя.

И вот настало ныне
Свершенье всех чудес…
Как наше небо сине,
Как весел вешний лес!

И горизонты шире,
И пламенней цветы…
Сбылись в холодном мире
Нездешние мечты.

Теперь — довольно грусти!
Пусть будет жизнь ясна!
Тебя мы не отпустим,
Нежнейшая весна.

Ты будешь вечно с нами
Свершившейся мечтой,
С лучами и цветами
Свободы золотой!

О, Польша, сколько испытаний
Судьбой назначено тебе!
Расцветов сколько, отцветаний
В твоей изменчивой судьбе!
О, сколько раз заря блистала,
И снова делалось темно,
Ты в небо высоко взлетала,
Срывалась, падала на дно!..
Но времени поток холодный
Отваги пламенной не смыл…
Свободы облик благородный,
Как прежде, цел, как прежде, мил.
Не высохла живая лава,
И не развеялась тоска.
Все та же честь и та же слава
Пылают в сердце поляка!
Но вот свершилось! Вызов брошен.
Постыдную играя роль,
В Варшаву, не зван и не прошен,
Вступить сбирается король!
И на твоем старинном троне,
Поправ славянства светлый стяг,
В своей порфире и короне
Надменно встанет гордый враг…
Нет! Я не верю! Быть не может!
Бог святотатцу отомстит,
Вам Ченстоховская поможет
И Остробрама защитит.
Поляки! Недругу не верьте!
Нужна тевтонам ваша кровь.
Свобода их чернее смерти,
Отравы горче их любовь!
…И слышит Русь далекий голос
Своей страдающей сестры:
«Моих полей растоптан колос,
Деревни польские — костры.
В плену мои томятся дети,
Рекою льется кровь моя,
И унижения, и плети,
И слезы испытала я.
С любовью к польскому народу
Они сжигали города,
И я славянскую свободу
Продам тевтонам? — Никогда!»

Мы знали — наше дело право,
За нас и Бог, и мир, и честь!
Пылай, воинственная слава,
Свершится праведная месть.

Германия, твой император, —
В какую верил он звезду,
Когда, забыв о дне расплаты,
Зажег всемирную вражду?

Он на Париж стопою грузной
Повел свинцовый ужас свой,
Но крылья армии союзной
Отбили натиск роковой.

Вы тщетно под Верденом бились
И разоряли города,
За вашей армией влачились
Братоубийство и вражда.

Вы чуждыми остались Польше,
И жребий ваш убог и сир.
Когда надежд не стало больше,
Произнесли вы слово: мир!

Неправый вождь! Ты слишком поздно
Сознался, что борьба невмочь…
Для нас — в грядущем небо звездно,
Твой черный жребий кроет ночь.

Мир! Всем священно это имя
И всем его желанна весть,
Но не кровавыми твоими
Ее устами произнесть!

Ведь жизни всех, кто лег со славой,
Вся кровь, пролитая в бою,
Вильгельм Второй, Вильгельм кровавый,
Падет на голову твою!

Недолго ждать! Близка расплата!
Нам — час веселья, вам — тоски.
Пред мощью нашего солдата
Бледнеют прусские полки!

Они давно устали биться,
И доблесть им давно чужда.
Они идут… Им вслед влачится
Братоубийство и вражда.

Германия! Пред славой нашей
Склони бессильное копье
И переполненною чашей
Испей бесславие свое.

Тогда, позабывая беды,
Мы вам даруем честный мир
И бросим к алтарю победы
Вильгельма глиняный кумир.

Одной любви он видел свет,
Один завет хранил прекрасный —
Любовь к отчизне! О, поэт,
Вся жизнь твоя — как светоч ясный.

Ты знал, ты знал, что грянет гром
Навстречу злобы и коварства,
Что под Архангела мечом
Падут неправедные царства.

И жизнь твоя была чиста,
Как сердца кроткого моленье…
Один порыв, одна мечта,
Одно священное стремленье!

О, Русь, как он тебя любил
Светло и преданно, и верно!
Тебя он нежным сыном был
И за тебя страдал безмерно…

Но взгляд его — орлиный взгляд
Сквозь сумрак холода и тленья,
Сквозь неустройство и разлад
Провидел праздник искупленья!

И час великий настает…
И отступает враг унылый…
И сердце вновь привет поет
Тебе, певец славянской силы.

О, Родина, благослови
Благоговейно Хомякова!
Он знал завет одной любви,
Одне священные оковы!

И в близкий час, когда падет
Упрямый шваб по воле рока,
Пусть в наших душах не умрет
Завет славянского пророка!

Солдаты проходили, барабаня,
А я глядел в окно в старинном зале,
Как медленно в тускнеющем тумане
Их стройные шеренги исчезали.
Уже темнело небо Петрограда,
И месяц выплывал над Летним садом,
И мне сладка была моя отрада
Глядеть им вслед, благословляя взглядом.
Рожденные в глуши, в убогих хатах,
Теперь идут по рыцарскому следу,
Чтоб на полях и славных и проклятых
Узнать любовь, и муку, и обиду.
Таинственно деревья шелестели
Под лязг штыков и грохот барабана,
Но глохнул шаг, и улицы пустели
В холодной мгле осеннего тумана.
И думал я, благословляя взглядом
Ряды солдат: о, сохрани их Боже!
А месяц выплывал над Петроградом,
Над замком Павла и над Летним садом,
На розовое облако похожий…

Опять, опять луна встает,
Как роза — в час урочный.
И снова о любви поет
Нам соловей восточный.

Пусть говорят, что радость — бред.
Мне не слышны угрозы.
Подумай: сколько тысяч лет
Благоухают розы!

Когда янтарный гаснет день,
На крае небосклона
Я снова вижу Сафо тень,
Целующей Фаона…

И снова дверь открыта мне
Серебряного рая,
И сладко грезить при луне,
Любя и умирая…

О, несобранные нивы! —
О, растоптанные всходы!
Он настанет, час счастливый,
Час победы и свободы.

Гром последний в небе грянет,
Разрушителей карая,
Солнце мира ясно глянет,
Отдохнет земля сырая.

Но пока грохочут битвы,
Слышен тяжкий грохот меди,
Все стремленья, все молитвы,
Все желания — к победе!

Бой упорен, долог, труден,
Тем смелее будем верить:
Твой, Россия, подвиг чуден,
Твоей славы — не измерить!

С нами Бог и сила с нами,
Сила права и свободы.
И сочтемся мы с врагами
За растоптанные всходы.

Опять Июль! Под солнцем вянут травы…
Звонят колокола…
Опять Июль! О, годовщина славы
Двуглавого орла!

Пускай гремят военные литавры
Торжественной волной.
Твоею кровью смоченные лавры,
Прийми, народ родной!

Твои сыны идут, подобно тучам,
Чудесны их дела.
Слабеет враг под натиском могучим
Двуглавого орла!

Ты много совершил на поле брани
И многое свершишь.
Мы смело ждем, предчувствуя заране
Отдохновенья тишь.

Промчался год, но мы спокойно дышим,
Уверенно глядим.
Мы видим свет! Мы голос Славы слышим!
И победим…

Там, над Невой зеленоватой,
На желтом небе сентября,
Несутся клочья желтой ваты
И дышит холодом заря.

О, эти снасти над рекою,
И гул толпы, и шорох вод!
С тревогой сладкой и тоскою
Встречаю осени приход!

Опять, опять чудесно слиты
И вещей тайною горды
Похолодевшие граниты,
Дворцы, каналы и сады.

Опять волнует и тревожит
Очарованье волшебства,
И облетает в сладкой дрожи
На землю влажную листва.

Как позолота облетает,
И угасает навсегда,
И меркнет даль, сиянье тает,
Темнеет гулкая вода.

А он, Великий, он победный,
На сером камне, над Невой,
Глядит в просторы Всадник Медный,
Благословляя город свой.

Знаю — ложь все, что раньше было,
Нет, не верю пустому сну.
Все минувшее разлюбило,
Сердце знает радость одну.

Это выцветшее небо наше,
Эти чахлые острова.
Под лучами Господней Чаши
Склонена моя голова.

И чего мне бояться, право,
Не амур и не жалкий лук.
Вся любовь, вся тоска, вся слава
В очертаниях этих рук.

Ты свободна — люби иль мучай,
Улыбайся иль отрави,
Все редеют, редеют тучи
В незакатном небе любви.

Опять весна в садах востока,
Опять рокочут соловьи,
Напоминая так жестоко
О вдохновеньи и любви.

И розы расцветают пышно,
Жемчужные фонтаны бьют,
Но криков радости не слышно,
Веселых песен не поют.

Давно ль, давно ль, любовью пьяны
В гаремах — в неге и тиши
Благоуханные кальяны
Дымили сонные паши?

Давно ли здесь виденьем рая,
Лучом луны в весенней тьме,
Призывно в бубен ударяя,
Плясала смуглая Фатьмэ…

И, улыбаясь, шерри-бренди
Тянул сановник и поэт…
…В гареме старого эфенди
Теперь устроен лазарет.

Слышны проклятия и стоны,
И смерть приходит каждый день;
А в окнах — солнце, сад зеленый,
Благоухание и лень…

И только с моря гул победный
Громовых выстрелов летит,
И над Софией — месяц медный
В зловещем зареве блестит!

Надежда встречи стала бредней.
Так суждено. Мой друг, прости.
Храню подарок твой последний —
Миниатюру на кости.

И в дни, когда мне очень грустно
И нет спасенья в забытьи, —
Запечатленные искусно
Сияют мне черты твои.

Глаза, что сердце утешали
Так сладко, — смотрят горячо.
Слегка из молдаванской шали
Выходит нежное плечо.

Ты где? В Неаполе иль в Ницце —
Там, верно, места нет тоске,
Но знай — на каждой ты странице
В моем вечернем дневнике.

Но знай, хоть встреча стала бредней,
Все светит мне ее звезда.
И выльется в мой вздох последний:
Когда же свидимся, когда!