Угас дневной надменный свет
Увидишь мир многообразный
Увидишь мир многообразный
И многоцветный, — и умри.
В огнях и в зареве зари
Приветствуй мир многообразный,
Пройди чрез все его соблазны,
На всех кострах его гори,
Отвергни мир многообразный
И многоцветный — и умри.
Увидеть города и веси
Увидеть города и веси,
Полей простор и неба блеск,
Услышать волн могучий плеск,
Заметить, как несходны веси,
Как разны тени в каждом лесе,
Как непохожи конь и меск, —
Какая радость — эти веси,
Весь этот говор, шум и блеск!
Убитые камнем дороги жестоки
Убитые камнем дороги жестоки.
Лесная прохлада, обвей, очаруй.
Кто вброд переходит лесные потоки,
Тот знает, как сладки лобзания струй.
Омытые ноги высоко открыты,
Целуя колени, ликует волна.
От света, от ветра не надо защиты,
Смеяться не станет в лесу тишина.
У меня сто тысяч теней
У меня сто тысяч теней.
С ними дни я коротал,
И менять их не устал.
Вереницу легких теней
Я гирляндами цветений
Всё по новому сплетал.
У меня сто тысяч теней,
С ними дни я коротал.
У мальчиков цевницы
Ты хочешь, девочка-луна
Тяжелыми одеждами
Ты только для меня. Таинственно отмечен
Ты только для меня. Таинственно отмечен
Блистающий наш путь, и ярок наш удел.
Кто скажет, что венец поэта потускнел?
В веках тебе удел торжественный намечен, —
Здесь верный наш союз несокрушимо вечен.
Он выше суетных, земных, всегдашних дел.
Ты только для меня. Торжественно намечен
В веках наш яркий путь, и светел наш удал.
Ты только для меня. На мраморах иссечен
Ты сжег мою умильную красу
Ты сжег мою умильную красу,
Жестокий лик пылающего бога,
Но у меня цветов и красок много,
И новую, багряную красу
Я над листвой поблеклой вознесу,
Чтоб не тужила гулкая дорога,
И пусть мою умильную красу
Сожгло пыланье яростного бога.
Ты от жизни оторвался
Ты от жизни оторвался
И с мечтою сочетался, —
Не бери земной подруги,
Не стремись к минутным целям:
Не заснут седые вьюги,
Не прильнут к дремотным елям, —
Их жестокие боренья
Далеки от утомленья.
Ты ничего не говорила
Ты ничего не говорила, —
Но уж и то мне был укор.
К смиренным травам ты склонила
Твоё лицо и кроткий взор,
И от меня ушла неспешно,
Вдыхая слабый запах трав.
Твоя печаль была безгрешна,
И тихий путь твой нелукав.
Ты не знаешь, невеста, не можешь ты знать
Ты не знаешь, невеста, не можешь ты знать,
Как не нужен мне мир и постыл,
Как мне трудно идти, как мне больно дышать,
Как мне страшно крестов и могил.
И напрасно мечта в опечаленной мгле
Мне твои озаряет черты, —
Далека ты, невеста! На грешной земле
И тоска, и беда разлиты.
Ты не заснула до утра
Ты не заснула до утра,
Грустя, благоухая,
О, непорочная сестра
Смеющегося мая!
Среди полей внимала ты
Полночному молчанью,
Полёту радостной мечты,
И звёздному сиянью.
И ночь, склонившись над тобой,
Сквозь ясные светила
Благословляющей росой
Окрест тебя кропила.
Ты не весел и не болен
Ты не бойся, что темно
Ты вознеслась, благоухая
Ты вознеслась, благоухая,
Молитва скорбная моя,
К дверям таинственного рая,
К святым истокам бытия.
Как раскалённое кадило,
Моя печаль в твоих руках
Багровый след свой начертила
На безмятежных небесах.
Но за возвышенной оградой
Была святая тишина,
Ни упованьем, ни отрадой
Тебя не встретила она.
Ты в стране недостижимой
Ты — царь. Решёткой золотою
Тщетное томление моей жизни
Тщетное томление моей жизни,
Ты возникло в недобрый час,
Но власти не дам укоризне,
??Доколе мой свет не угас.
Покорно всё в себя претворяю,
Ни жизни, ни смерти не зову,
Медленно каждый день умираю,
??И всё ещё живу.
Туманы над Волгою милой
Туманы над Волгою милой
Не спорят с моею мечтой,
И все, что блистая томило,
За мглистою никнет чертой.
Туманы над милою Волгой
В забвении тусклых болот
Пророчат мне счастья недолгий,
Но сладостно-ясный полет.
Тропинка вьётся
Туман и дождь. Тяжелый караван
Туман и дождь. Тяжелый караван
Лохматых туч влачится в неб мглистом.
Лесною гарью воздух горько пьян,
И сладость есть в дыхании смолистом,
И радость есть в уюте прочных стен,
И есть мечта, цветущая стихами.
Печальный час, и ты благословен
Любовью, сладкой памятью и снами.
Туманный день глядит в окно
Туманный день глядит в окно,
В душе и пасмурно, и строго.
Воспоминания давно
Стоят угрюмо у порога
Изнемогающей души,
Не появляясь, не скрываясь, —
О днях, когда в немой глуши
Я жил, восторгами питаясь,
Далёкий призрак возлюбя,
Мечтою обнимая тени,
И жизнь недужную губя
Под гнётом страстности и лени.
Торжественной праздности чадо
Торжественной праздности чадо,
Утеха лачуг и палат,
Смеяться и плакать ты радо,
Созвучья бы только да лад.
Тебе ль не дарована сила!
Тебе ль не покорна весна!
Ты все зажигаешь светила,
А ночь холодна и темна.
Тонкий край свой месяц долу кажет
Тонкий край свой месяц долу кажет,
Серебристо-алый на востоке.
Неба сини все еще глубоки,
Но уж край свой месяц долу кажет,
И заря уж розы в полог вяжет,
Чтоб напомнить о суровом сроке.
Тонкий край свой месяц долу кажет,
Серебристо-алый на востоке.
Томилось небо так светло
Томилось небо так светло,
Легко, легко, легко темнея.
Звезда зажглась, дрожа и мрея.
Томилось небо так светло,
Звезда мерцала так тепло,
Как над улыбкой вод лилея.
Томилось небо так светло,
Легко, легко, легко темнея.
Только мы вдвоем не спали
Только будь всегда простою
Только будь всегда простою,
Как слова моих стихов.
Я тебя любить готов,
Только будь всегда простою,
Будь обрызгана росою,
Как сплетеньем жемчугов,
Будь же, будь всегда простою,
Как слова моих стихов!