Архив стихотворений Федора Сологуба

Лиловая змея с зелеными глазами,
Я все еще к твоим извивам не привык.
Мне страшен твой, с лукавыми речами,
Раздвоенный язык.
Когда бы в грудь мою отравленное жало
Вонзила злобно ты, не возроптал бы я.
Но ты всегда не жалом угрожала,
Коварная змея.
Медлительный твой яд на землю проливая,
И отравляя им невинные цветы,
Шипела, лживая и неживая,
О гнусных тайнах ты.
Поднявши от земли твоим холодным ядом
Среди немых стволов зелено-мглистый пар,
Ты в кровь мою лила жестоким взглядом
Озноб и гнойный жар.
И лес, где ты ползла, был чудищами полон,
Дорога, где я шел, свивалася во мгле.
Ручей, мне воду пить, клубился, солон,
И мох желтел в золе.

Келья моя и тесна, и темна.
Только и свету, что свечка одна.
Полночи вещей я жду, чтоб гадания
Снова начать,
И услыхать
Злой моей доли вещания.
Олово, ложка да чаша с водой, —
Всё на дощатом столе предо мной.
Олово в ложке над свечкой мерцающей
Я растоплю,
И усыплю
Страх, моё сердце смущающий.
Копоть покрыла всю ложку мою.
Талое олово в воду я лью.
Что же пророчит мне олово?
Кто-то стоит
И говорит:
«Взял же ты олова, — злого, тяжелого!»
Острые камни усеяли путь,
Меч изострённый вонзился мне в грудь.

Какая усталость!
О, какая тоска!
Господняя жалость
От меня далека.
Бессонная совесть
Всё о прошлом твердит.
Преступная повесть!
Неотвязчивый стыд!
Что делать я стану?
Стану ль жить и тужить,
И, вверяясь обману,
По ночам ворожить?
Иль стану к восходу
Беззаботных светил
Влачить несвободу
Цепенеющих сил?

Какая тягостная встреча!
Какая грусть и суета!
Зачем, судьбе противореча,
Ты всё борьбою занята?
Нерасторжимы эти звенья.
Тебе навеки быть рабой.
Лежат же тяжкие каменья
Покорно в гулкой мостовой, —
Не прекословят же ступени,
Когда, всходя от сени к сени
Иль нисходя, по ним идут, —
Не прекословит лист дрожащий,
Когда рукою злой и мстящей
Его с другими с ветки рвут.
О, покорись, пока не поздно,
Пока не минул ясный день,
Пока на дол не пала грозно
Всеусмиряющая тень.

Какая покорность в их плаче!
Какая тоска!
И как же иначе?
Бежит невозвратно река.
Уносятся грузные барки
С понурой толпой,
И слушают Парки
Давно им наскучивший вой.
К равнине уныло
Осенние никнут дожди.
Уж раз проводила,
Так сына обратно не жди.
Уж слезы разлучные льются,
Кропя его путь.
Ему не вернуться
Припасть на вскормившую грудь.
Там, где-то в чужбине,
Далеко от знаемых мест,
В чужой домовине
Он ляжет под дружеский крест.

Как ярко возникает день
В полях оснеженных, бегущих мимо!
Какая зыбкая мелькает тень
От беглых белых клочьев дыма!
Томившая в ночном бреду,
Забыта тягость утомлений,
И память вновь приводит череду
Давно не мной придуманных сравнений.
И сколько б на земле ни жить,
Но радостно над каждым утром
Всё тем же неизбежным перламутром
И тою и бирюзою ворожить.
Людей встречать таких же надо снова,
Каких когда-то знал Сократ,
А к вечеру от счастия земного
Упасть в тоске у тех же врат,
И так же заломивши руки,
И грудью жадною вдыхая пыль,
Опять перековать в ночные муки
Земную сладостную быль.

Как часто хоронят меня!
Как часты по мне панихиды!
Но нет дня меня в них обиды,
Я выше и Ночи, и Дня.
Усталостью к отдыху клонят,
Болезнями тело томят,
Печалями со света гонят,
И ладаном в очи дымят.
Мой путь перед ними не понят,
Венец многоцветный измят, —
Но, как ни поют, ни хоронят,
Мой свет от меня не затмят.
Оставьте ненужное дело,
Направьте обратно ладью, —
За грозной чертою предела
Воздвигнул я душу мою.
Великой зарёю зардела
Любовь к моему бытию.
Вселенское, мощное тело
Всемирной душе создаю.
Ладью мою вечно стремите
К свершению творческих дел, —
И если найдёте предел,
Отпойте меня, схороните!

Как согласно сердце бьётся
С полуночной тишиной!
Как послушно подаётся
Прах дорожный подо мной!
Ночь светла, мне сны не снятся,
Я в полях иду босой.
Тихо травы серебрятся,
Брызжут на ноги росой.
Речка плещет и струится
Там, за тихою горой,
Чтоб со мной повеселиться
Смехом, пляской да игрой.
Как отрадно окунуться,
Брызгать тёплою водой!
Только ты не смей проснуться,
Водяной, старик седой!

Как незаметно подступила
Успокоительница-ночь!
Но где же все твои светила?
— Я тучею заворожила
Мои светила, — шепчет ночь.
Одна ты радоваться хочешь
Тому, что есть, вещунья-ночь
О чем же тьмой ты мне пророчишь?
— Еще ты много стрел отточишь,
Ликуй, но бойся, — шепчет ночь.
Зачем и чем меня тревожишь
Ты, предвещательница-ночь?
Судеб ты изменить не можешь.
— Ты сам томления умножишь,
Но не печалься, — шепчет ночь.
Ночным вещаньям чутко внемлю,
И вопрошаю снова ночь:
Какую радость я приемлю?
— Свой жезл вонзи в родную землю
Вновь расцветет он, — шепчет ночь.
Мне внятен твой утешный шопот,
Тебе я верю, верю, ночь,
Но что же значит дальний топот?
— Иди спокойно. Что твой ропот?
Все в Божьей воле, — шепчет ночь.

Как настанет Страшный Суд,
Никого уж не спасут
Воздыханья да молитвы.
Видишь, демоны глядят, —
Ждет расправы весь их ад,
Словно волки — лютой битвы.
Быть и нам у них в когтях,
Коль забудем Божий страх,
На миру осуетимся,
Убежим от Божьих паств,
И сластьми житейских яств
Через меру насладимся.
Не забудем же дорог
В Божий радостный чертог,
В обиталище блаженных,
И пойдём под Божий кров
Мы в толпе Его рабов,
Терпеливых и смиренных.

Как мне с Коленом быть, скажи, скажи мне, мама.
О прелестях любви он шепчет мне упрямо.
Колен всегда такой забавный,
Так много песен знает он.
У нас в селе он самый славный,
И знаешь, он в меня влюблён,
И про любовь свою он шепчет мне упрямо.
Что мне сказать ему, ах, посоветуй, мама!
Меня встречая у опушки,
Он поднимает свой рожок,
И кукованию кукушки
Он вторит, милый пастушок.
Он про любовь свою всё шепчет мне упрямо…
Но что же делать с ним, скажи, скажи мне, мама.
Он говорит: «Люби Колена.
Душа влюблённая ясна,
А время тает, словно пена,
И быстро пролетит весна».
Всё про любовь свою он шепчет мне упрямо.
Что мне сказать ему, ах, посоветуй, мама!
Он говорит: «Любви утехам
Пришла пора. Спеши любить,
И бойся беззаботным смехом
Мне сердце томное разбить».
Люблю ли я его, меня он спросит прямо.
Тогда что делать с ним, скажи, скажи мне, мама…

Как высокая, тонкая арка,
Семицветная радуга ярко
Над омытой землёю висит.
Многодумное сердце трепещет,
И тревожными песнями плещет,
И неведомой грустью горит.
Обещанье старинное снова
С умилением встретить готова
Изнурённая жизнью душа.
Побледнеют небесные краски, —
И она обманувшие сказки
Позабудет, к печали спеша.
Растворяется радуга, — снова
Бесконечная даль голубого,
Бесконечной тоски пустота.
Снова злобою сердце трепещет,
Снова тёмными песнями плещет,
Снова ужасом жизнь повита.

Измученный жгучею болью,
Горячею облитый кровью,
Пойми, где предел своеволью, —
Я муки сплетаю с любовью.
Мучительный труд я приемлю
От вечной, незыблемой Воли, —
Кто создал и небо, и землю,
Тот создал и таинство боли.
В безумном восторге мученья
Дрожит беззащитное тело.
Забыты земные влеченья,
И всякая похоть сгорела.
Вся прелесть и нечисть земная
Свивается призрачным дымом.
Единою болью стеная,
Ты равен святым херувимам.
К престолу Творца и Владыки
В нетленную радость вселенной
Твои воздыханья и крики
Восходят хвалою смиренной.

К тебе подъемля руки,
Зову твою любовь.
В мечтаньях ярких — муки,
Нагое тело, кровь.
Томления разлуки
В душе проснулись вновь.
К тебе подъемля руки,
Зову твою любовь, —
Припоминаю жадно
Твоих очей лучи, —
Но пытка беспощадна,
Свирепы палачи.
Минуты беспощадно
Сверкают, как мечи.
Лобзают тело жадно
Свистящие бичи.
Я бледными губами
Зову твою любовь, —
Багряными струями
Ползёт и стынет кровь, —
Но бездна между нами, —
Ей не закрыться вновь,
Холодными губами
Зову твою любовь.