Архив стихотворений Евдокии Ростопчиной

Где ты, наш воин-стихотворец?..
Вдвойне отчизны милый сын,
Ее певец и ратоборец,
Куда ты скрылся?.. Ты один
Не пробужден еще призывом,
Собравшим тысячи полков,
Одним всеобщим войск приливом,
Единодушным их порывом
Не привлечен на пир штыков…
Проснись!.. Все русские дружины
Шлют представителей своих
На бородинские равнины
Свершить поминки битв святых…
Проснись!.. Там все уж остальные,
Все однокашники твои,
С кем ты делил труды былые,
С кем ты в торжественные дни,
За наши рубежи родные,
За Русь, за веру в бой летал,
Пред кем губительной стрелою
Кровавый путь ты пролагал,
Кого, как молнья пред грозою,
С своей ватагой удалою
Врагам ты смертью предвещал.
Все там!.. Вожди уж с удивленьем
Тебя искали меж собой,
Солдаты наши с нетерпеньем
Давно справлялись: «Где ж лихой?»
И он, хозяин вседержавный,
Кто храбрых царски угощал,—
И он, быть может, вопрошал:
«Где званый гость, где ратник славный?»

И вот на смотр весь стан спешит,
Вот выстрел заревой раздался…
Грохочет пушка, штык блестит…
И поле стонет и дрожит…
Как будто б снова разгорался
На жизнь и смерть Европы бой…
Как будто б год тот роковой
Двунадесятый возвращался.
Но до тебя не достигал
Ни шумный гул, ни зов почетный!..
Твой стих замолк, твой меч упал…
Ты сам, как призрак мимолетный,
В миг из среды живых пропал…
Так! без тебя торжествовала
Россия день Бородина…
И, в час молебствия, она,
Когда защитников считала,—
«Еще одним их меньше стало!» —
Сказала, горести полна!..

Вы видели меня во сне,
Когда меня еще не знали…
И ваши грезы обо мне
Чудес вам много рассказали…
Вы ожидали, что Коринной
Я вдохновенной вам явлюсь,
И вечной песнью, песнью длинной
Назло ушам вооружусь…
Вы думали,— своею славой
Гордится женщина-поэт,—
И горькой, гибельной отравы
В ее блестящей чаше нет?..
Вы думали, что стих мой страстный
Легко, шутя достался мне
И что не куплен он в борьбе…
Борьбе мучительной, ужасной?
Вы думали,— от жизни много
Улыбок насчитала я?..
О дети, дети!.. Слава богу,
Что вы не поняли меня!..
Не понимайте,— но любите!..
Любите, как любили вы
Меня заочно!.. А судите
Не по словам пустой молвы:
Нет,— не Коринна перед вами
С ее торжественным венцом…
А сердце, полное слезами,
Кому страданьем мир знаком!..

Небо синее, высокая трава горит цветами, лес звучит соловьями, которые из-за густой и пышной зелени дубов и платанов весело приветствуют весну… Как не любить Италии?..

Письмо из Рима, 14/26 мая 1837 г, X… X…

I

Была весна. Под бархатистым сводом
Небес Италии природа расцвела
И нежилась. Полуденным народам
Не в диво блеск весны, но привела
Судьба на светлый праздник мимоходом
Младого путника: ему была
Неведома таинственная сила
Такой весны, — и все его манило,
Все тешило, всем восхищался он,
Восторженный и пылкий, с сердцем новым,
С душой могучею. Он был рожден
Далеко, там, на Севере суровом,
Наукою, поэзией вскормлен,
Любил изящное, пером и словом
Владеть умел, дух гордый слился в нем
С блестящим, образованным умом.

И так он чудным краем любовался,
Душистый ветра поцелуй вдыхал,
Под лаврами в былое увлекался,
О будущем, волнуемый, мечтал…
И наступала ночь, и раздавался
Вдруг голос соловья, и он внимал,
Трепещущий и томный, песни страстной
И находил, что жизнь и мир прекрасны!

Влюблен еще он не был, хоть порой
То личико, то ножка, то улыбка
В нем зажигали кровь, — но час-другой —
Он сознавал безгрешную ошибку,
Смеялся ей, остывши… Над главой
Мечтателя воздушно, бегло, шибко
Носились сны, разбросанные им
(И без конца), по мрежам путевым…

В досужный миг тянулись вереницей
Из роз и мотыльков в глазах его
Забытые им жены и девицы…
Но образа меж них ни одного
Не вызывал он! В тайную божницу
Высоких чувств — в храм сердца своего
Не допускал он легких привидений;
Он ждал!.. ждал новых, лучших впечатлений!..

Он не любил еще… но понимал,
Что есть любовь, как много в ней святого;
И потому он всей душой внимал
Напеву соловья, его родного
Томленья и призыва постигал
Сокрытый смысл… у путника младого
В груди запел тревожный, вещий глас:
«Когда ж?.. и где?.. Придет ли счастья час?..»

Младых надежд знакомое волненье,
Истома страстной сердца пустоты
Проснулись в нем. Предчувствия, виденья
Мелькают, веют сквозь туман мечты…
Он вслушивался в сладостное пенье,
И в светлый миг душевной полноты
Он восклицал: «Певец надежды милой,
Как много песнь твоя мне посулила!..»

II

Была опять весна… И миновало
Лет несколько с тех пор… В родном краю
Он был тогда, и не один! Настала,
Пришла ему пора сказать: «Люблю»,
Осуществить своей мечты бывалой
Любимый сон, и жизнь и страсть свою
Слить с жизнию другой и с страстью нежной,
И счастия узнать весь пыл мятежный…

Судьба, ему покорная, дала
Ему в удел простор уединенья
И тишину пустынного села,
Вдали людей, их вечного волненья,
Их злоязычия… Судьба была
С природой заодно, чтоб наслажденья
Он все имел, — и чары майских дней,
И солнце днем, и ночью соловей…

В полночный час, трепещущей рукою
Беззвучно он с дверей снимал затвор,
Шел, окружен предательскою мглою,
То шаг смирял, то напрягал свой взор,
И чуть дыша, к заветному покою
Он приходил… Но тайный разговор
Любовников стих робкий не опишет!..
Одни вдвоем! Пусть только бог их слышит!..

Кругом молчало все. Лишь соловьи
Бессчетные в лесу перекликались,
Сливали трели звонкие свои,
Раскатами протяжно заливались.
Все радости, все нежности любви
Так сильно в этих звуках выражались!
Им внемля, он шептал с улыбкой ей:
«Певец любви и счастья соловей!..»

III

И вновь когда-нибудь весна настанет…
И будет он по-прежнему один
Или с другими… Светский круг заманит
Его весельем, важный гражданин,
Блюстителем он пользы общей станет;
Иль будет просто мирный семьянин,
Обычаю и опыту послушный,
К мечтам тревожно-сладким равнодушный…

Но где бы ни был он, — наедине,
В семье, с людьми, — лишь только час полночный
Дня майского пробьет и в тишине
Подъемлет соловей свой гимн урочный, —
Вдруг сердце в нем забьется и во сне
Откликнется былому, и заочно
С подругою минувших счастья дней
Поделится он думою своей.

Он вспомнит все: заветное свиданье,
Далекий край, давнишнюю любовь,
Двухлетних, тщетных слез ее признанье
И тайну слез, пролитых ею вновь
От радости, при нем… В чаду мечтанья
Заблещет взор его, зажжется кровь…
И скажет он: «Певец воспоминанья,
Твой страстный гимн ее ли завещанье?..»

Прости!.. Разлукою невольной
Союз свой вольный разрешим!..
Как ни мучительно, ни больно
Расстаться с счастьем нам своим, —
Мы жертвовать должны собою!..
Давно наперекор судьбе
Стоим мы об руку с тобою
С предубеждением в борьбе!..
Но рок сильнее нас, но богу
Угодно так!.. Порознь идти
Должны теперь мы в путь-дорогу…
Ударил час!.. Прости! прости!..

Прости!.. Тревожно было счастье
И дорого досталось нам!..
Мы пили в чаше сладострастья
Восторги с горем пополам…
Все было против нас — и мненья,
И люди!.. Свет нас проклинал,
Обоих в пытке искушенья
То волновал, то соблазнял…
Но с честью вышли мы из битв
И свято вынесли любовь!
И об одном мои молитвы, —
Чтоб бог привел сойтись нам вновь!..

Прости!.. Любовь не охладела,
Не вымерла у нас в сердцах,
И вечно б в нас она горела
И на земле и в небесах!..
Привычка цепью дорогою
Нас незаметно обвила;
Одна душа у нас с тобою,
Одна лишь жизнь для двух была!
Боязнь, надежда, ожиданье —
Все было общее у нас;
Сближало нас воспоминанье
И каждый день и каждый час.

И что ж?.. Под приговором тайным
Мы нынче голову склоня,
Простимся, спутником случайным
Отстанешь вдруг ты от меня!..
В чужбину, странницей печальной
Пойду я с плачем и тоской, —
А ты?.. а ты, в столице дальней
Один очнешься… Бог с тобой!..
Будь тверд, спокоен!.. Полный силы,
Меня на путь перекрести!..
О милый друг!.. о друг мой милый,
Прости!.. Но не навек прости!

Зимний вечер на исходе,
Скоро полночь прозвучит, —
Все покой и тишь в природе,
Божий мир молчит и спит.
Но зато наш суетливый
Мир житейский, мир страстей
Ожил жизнию гульливой
И вольней и веселей.
В эту пору все стремится,
Едет, скачет и бежит,
Все о чем-то суетится,
И куда-то все спешит.
Кто на бал, а кто уж с бала;
Кто доволен, кто угрюм;
Никогда ты не слыхала,
Мать Нева, подобный шум!..
Богачам увеселенья
Предлагает пышный свет;
Есть и бедным наслажденье:
Теплый угол и привет!..
На условное свиданье
Пусть торопится иной, —
От любви, от ожиданья
Сердце бьется у другой…
Но меж всех, — скажу я смело, —
Сердца нет ни одного,
Чтоб любило, чтоб горело,
Билось больше моего!..

Бывало, плакала я в освещенных залах,
И я одна была на многолюдных балах…
Под цепью радужной алмазов дорогих,
Под розовым венком, бледна и молчалива, —
Дрожа, — таила я волненье чувств своих,
Отчаянье тоски ревнивой…

Я встречи радостной как казни избегала…
От цели дум моих я взоры отвращала,
Не смела танцевать, не смела говорить…
И вместо сладких снов, воспоминаний нежных,
Домой спешила я, в тиши и мраке скрыть
Борьбу души, ток слез мятежных…

Теперь!.. О! как светло под солнцем упованья!
Как бала блеск и шум полны очарованья!..
Теперь, легка, горда, улыбку и привет
На сладостный обмен без робости несу я;
И смысл в нарядах есть, и мне не страшен свет…
И не толпой в толпе живу я!..

Мне бросят ли нежнее взгляд,
Улыбку лишнюю ль дарят, —
Счастлива я, — и сердце бьется
Легко, отрадно, все смеется
Во мне самой, вокруг меня;
Мечта свободнее моя,
Яснее взор, наряд милее,
И косы мягкие чернее,
И рада жизни молодой,
Благословляю жребий свой…

Но если смотрят на меня
Без увлеченья, если я
Привет рассеянный лишь встречу
Или восторга не замечу
В любимых взорах и речах, —
Тогда, тогда тоска и страх
Мне сердце слабое волнуют,
Сомненья мир преобразуют,
И день в слезах и ночь без сна
Я провожу, забот полна…

Я здесь опять… Я здесь с тобою снова…
Тяжелый сон разлуки миновал,
Судьба побеждена, и приговор суровый
Наш добрый гений разорвал!

Не еду я в безвестную чужбину,
Я не прощусь с страной своей родной,
Друзей, семью, тебя я не покину,
Мы не расстанемся с тобой!..

Я остаюсь, — утешься!.. Будь что будет, —
Я не уйду от участи своей!..
Бог милостив!.. Меня он не забудет,
Будь он за нас, я не боюсь людей!..

И до грозы, пусть идут дни за днями,
По-прежнему беспечно заживем
И станем жизнь считать блаженными часами,
Всегда одни, всегда вдвоем!..

Я жду тебя!.. Уж спущены гардины,
Свечи горят на столике резном,
Часы пробили десять с половиной,
А я стою в волненьи за окном…
Готово все: вот твой диван любимый,
Вот трубка, самовар, душистый чай!..
Нам дорог день, нам дорог час… Незримо
Летят они, скорее приезжай!..

Стесненные условной жизнью светской,
Согбенные под роковым ярмом,
Хоть ропщем мы, но втайне, с блажью детской,
И редко лишь свободны и вдвоем.
Но сладко обмануть надзор ревнивый,
Завистливой молвы ехидный взор, —
И поцелуй страстнее торопливый,
Сто раз живей запретный разговор…

Спеши, я жду тебя!.. С душой покорной
Я встречу господина моего:
Хандрит ли он, взволнован думой черной?..
Мой женский смех рассеет грусть его!..
Он весел ли?.. Шутить, болтать я рада,
Ум, сердце, страсть — все данию ему…
За пару слов, за светлый проблеск взгляда
Я жизнь отдам кумиру моему…

Приедет он, пушинки пыли снежной
С султана белого легко стряхнет,
Сам сядет близко так, с улыбкой нежной
Наклонится и за руку возьмет…
Он спросит, с кем вчера на бале танцевала?..
Кто говорил со мной и кто хвалил?..
И спать ложась, о нем ли я мечтала,
И все ли он по-прежнему мне мил?..

Послушай, — живо помню это, —
Издалека везли меня,
И, убаюкана каретой,
Забылась сладкой дремой я.
Уж было за полночь, с дороги
Устав и телом и душой,
Вдруг слышу я, полна тревоги:
«Вот дом!.. приехали домой!»
Домой?!. Гляжу… здесь все так ново,
Все так мне дико в доме том…
И я жалеть была готова
О скромном уголке моем.
Где ты, таинственная келья,
Приют поэзии святой?..
Нет! Мне не любо новоселье
С убранством роскоши пустой!..
Боюсь, чтоб эти позолоты
Не испугали милых грез;
Где золото, там и заботы,
И часто много льется слез!..
Боюсь, чтоб мир и негу счастья
Не заменил удел другой…
Мне горе-смерть!.. Вся пыл и страсть я,
Я не снесу борьбы с судьбой!..
Мне воля — жизнь, дышу любовью,
Я жизни не хочу иной,
Иль к гробовому изголовью
Прильну свободной головой!..
Нет, не хочу я перемены
Ни в ком, ни в чем и никогда…
И пусть услышат эти стены
Обет мой: «Нынче и всегда!..»
В самосознаньи гордой силы
Над детским страхом посмеясь,
Я ободрилась — и ступила
Через порог, перекрестясь.

Завидно им, поверь, что счастливы мы оба,
Друг другу преданы, что их бессильна злоба,
Что ни поссорить нас, ни даже разлучить
Не удалося им, что нас нельзя прельстить
Блестящей мишурой тревожной жизни светской…
Что нет тщеславия, нет суетности детской
В сердцах, очищенных любовию святой!..
Ни прока им от нас, ни пользы никакой:
Мы не участвуем в их мелких треволненьях,
В их сплетнях, в их враждах, в их ложных примиреньях,
Не ищем в обществе, на людных вечерах,
Успехов и побед… Нам надоели страх,
Наряды, выезды, притворство, принужденье,
И мы, создав себе вдвоем уединенье —
Недосягаемый докучным уголок, —
Сокрылись в нем от всех!.. И наш приют далек
От шума внешнего, от толков суетливых,
Смиренномудрых дам, зоилов злоречивых…
В эдем наш знают путь один лишь друг иль два…
Так как же пощадит нас светская молва?..
Ты ровно в два часа по Невскому не ходишь,
На львиц и полульвиц лорнета не наводишь,
Ты за каретами и за санями их
Не мчишься, чтоб взглянуть украдкою на них…
У модной красоты тебя не видят в ложе,
Подобострастного, бессменно настороже,
Чтоб слово или взор кокетки уловить,
Ей шаль подать, флакон иль веер ей вручить…
Нет! Ты избавился от этой глупой роли!
А я, — меня уж бал не привлекает боле,
Меня наш высший свет не тешит, не манит!
Я отказалася от свиты волокит,
От робких новичков, от старых дипломатов,
Туземных, выписных, военных, статских фатов.
Моя гостиная уж не открыта им,
Не служит поприщем их сшибкам боевым,
Меж коих мир блюсти хозяйская забота…
Нет! я как от чумы спасаюсь от зевоты,
Во мне рождаемой бессвязной болтовней,
И пустословием, и пошлостью людской…
Безумно тратить жизнь и ум для скуки праздной!
С толпой, что общего у нас?.. и вкусы разны,
И мненья не одни… Идя своим путем,
Мы с нею разошлись, и в счастии своем
Нашли замен всему… Не просим мы от бога
Ни злата, ни чинов, ни благ житейских много!
Богатство наше в нас и в жизни молодой,
В чистосердечии, взаимности святой!
Наш праздник — тихий день, спокойно проведенный;
Наш мир — поэзия; в беседе оживленной,
За умной книгою, под звуки фортепьян
Вдвоем мы счастливы; какой-нибудь роман
Важнее света нам и больше нас волнует…
Так вот за что, мой друг, свет этот негодует,
И нас преследует, и жалит, и язвит,
И подлой клеветой обоих нас чернит.
Не оскорбляйся, друг, не уступи гоненью
И победить себя не дай предубежденью,
Будь тверд, не унывай, возьми пример с меня:
Смотри, тверда, сильна, невозмутима я!..
Пред бедной женщиной, созданием ничтожным,
Легко волнуемым, и страстным, и тревожным,
Себя мужчиною обязан ты явить,
Великодушней ты, смелее должен быть!..
Не слушай толк людской и вражьи пересуды!..
Пусть люди против нас, — сам бог за нас покуда!..

Кто виноват, — бог весть!.. Напрасны пени,
Упреки не помогут уж теперь,
Минувшего не возвратишь!.. поверь,
Поверь, — о прежний друг, — мы только тени
Двух любящих счастливцев… Время шло,
Оно любовь и счастье унесло.
Любовь?!! О нет!.. Но опыту послушный,
Чужим умом и толком просвещен,
К былым мечтам и грезам равнодушный,
Ты от меня расчетом удален…
Ты понял жизнь!.. не жизнь души и сердца, —
Но дельную, по цифрам и графам,
С расходом и приходом пополам.
И холодно, с улыбкой иноверца,
Нещадно ты взялся мне объяснять
Тщету и суету всех увлечений,
Глубоких чувств, высоких убеждений…
Еще теперь я не могу забыть
Убийственных уроков и учений!
Я вся дрожу, и в жилах стынет кровь,
Как вспомню я, как повторю я вновь
Слова твоих премудрых рассуждений…
Хоть сердца ты во мне не изменил,
Но веру, веру в счастие убил:
Прозрела я, понявши мудрость света,
Постигла, что расстаться мы должны,
Что клятвы, честь и страсть- все бред поэта,
Все ложь и вздор, несбыточные сны.
Благодарю!.. Сухой житейской прозы
Ты мне внушил спасительный устав!
И льются или нет ребячьи слезы,
Сомнительных я отреклась уж прав;
Свободен ты!!. И я свободна тоже!
Без ссоры мы с тобою разошлись…
Найдется ли другой, душой моложе
И сердцем понежнее, — не сердись!..
Ты так хотел!.. Ты сам любовь и счастье
Разрушил в прах. Им не придти назад,
Вновь не цвести… Суди же без пристрастья,
Скажи, молю тебя: кто виноват?..

Беда стране, где раб и льстец
Одни допущены к престолу!..

А. Пушкин

Не бойтесь нас, цари земные:
Не страшен искренний поэт,
Когда порой в дела мирские
Он вносит божьей правды свет.

Во имя правды этой вечной
Он за судьбой людей следит;
И не корысть, а пыл сердечный
Его устами говорит.

Он не завистник: не трепещет
Вражда в груди, в душе его;
Лишь слабых ради в сильных мещет
Он стрелы слова своего!..

Он враг лишь лжи и притеснений,
Он мрака, предрассудка враг;
В нем нет ни тайных ухищрений,
Ни алчности житейских благ.

Нет, не в упрек, не для обиды
Звучит его громовый стих,
Когда, глас высшей Немезиды,
Карает он и зло и злых, —

Он только верно выполняет
Свой долг святой пред божеством;
Он только громко повторяет,
Что честь и совесть скажут в нем!

Живет он средь житейской смуты
Не в свой, а в божий произвол;
На помощь дан для битвы лютой
Ему орудием глагол.

Не знает он любостяжанья;
Благоговейно принял он
От неба в дар свое призванье,
Добра желаньем вдохновлен.

Не нужно ничего поэту, —

Ни лент, ни места, ни крестов;
Поэт за благостыню эту
Вам не продаст своих стихов!

Зачем вельможные палаты
Тому, кто ищет высь небес?
Зачем блеск почестей и злата
Жильцу обители чудес?

Не бойтесь нас, земные власти, —
Но не гоните только нас:
Мы выше станем при несчастьи,
В гоненьи дорастем до вас!

Под стражей общего вниманья
Растет и множится наш род;
За опалу, за поруганье
Любовью нам воздаст народ!

Молва за нас!.. Судьба бедою
Грозит ли нам издалека —
Уж над беспечной головою
Молвы хранящая рука!

Не обижайте нас — преданье
За нас потребует отчет
И в месть за нас, вам в наказанье,
И вас, и нас переживет!

Не бойтесь нас!.. Мы правду знаем, —
Вам больше всех она нужна!
Мы смысл ее вам разгадаем,
Хоть вам не нравится она!

Не бойтесь нас!.. Мы правду скажем,
Народный глас к вам доведем,
И к славе путь мы вам укажем,
И вашу славу воспоем!

Но бойтесь уст медоточивых
Низкопоклонников, льстецов;
Но бойтесь их доносов лживых
И их коварных полуслов!

Но бойтесь похвалы лукавой
И царедворческих речей:
В них яд, измена и отрава,
Отрава царства и царей!

Но бойтесь всех подобострастных,
Кто лижут, ластятся, ползут…
Они вас, бедных, самовластных,
И проведут, и продадут!

Они поссорят вас с народом,
Его любовь к вам охладят
И неминуемым исходом
Пред вами нас же обвинят!

Княгине Марии Ив<ановне> Голицыной, рожденной Похвисневой, в Тифлис

Бывало, я при нем живее,
Одушевленнее была,
И смех звучал мой веселее,
И речь свободнее текла.

При нем я на других смотрела,
Ему слегка бросая взор;
Лишь слова два подчас умела
Вплесть для него в свой разговор.

Как будто я не замечала,
Что он всё тут, всё занят мной;
Как будто холодно встречала
Привет, мне втайне дорогой.

Теперь… о нет!.. совсем другое,
Я изменилась, я не та…
В толпе, мне мнится, нас лишь двое,
И только им я занята.

Другие в тягость мне!.. Нет силы
Для них терять слова его,
И только б с ним я говорила,
И всё б смотрела на него!..

Ступай себе! твой минул срок печальный,
О мрачный гость в одежде погребальной,
Тяжелый год и высокосный год!
Отпущен ты не с честию и миром, —
Нет, вслед тебе народы дружным клиром
Кричат итог утрат, скорбей, невзгод…
Ступай себе под бременем упрека,
Напутствуем проклятьем и хулой!
Косил у нас ты бойко и высоко, —
Гробами путь усеял свой!

Ты взял у нас народные три славы,
Красу и честь России величавой,
Трех лучших, трех любимых между нас!
Ты вырвал кисть из длани вдохновенной,
Ты песнь прервал в груди благословенной,
О вечности вещавшей в смертный час,
Громовое перо сломал до срока
У мудрого наставника людей…
О, сгинь навек, косивший так высоко
Год наших бедствий и скорбей!.. [*]

__________________

[*] В этот год Россия лишилась Гоголя, Жуковского и Брюллова.

Виновны вы и правы оба!..
Непримирим ваш вечный спор!..
В жене понятны месть и злоба,
Борьбы отчаянный отпор,
А в муже — гнев за оскорбленья,
За вероломство многих лет!
Согласно жить вам средства нет!
Спасенье вам — разъединенье!
Ваш брак лишь грех и ложь!.. Сам бог
Благословить его не мог!..

Закон, язык, и нрав, и вера —
Вас разделяют навсегда!..
Меж вами ненависть без меры,
Тысячелетняя вражда!..
Меж вами память, страж ревнивый,
И токи крови пролитой…
Муж цепью свяжет ли златой
Порыв жены вольнолюбивой?..
Расстаньтесь!.. Брак ваш — грех!.. Сам бог
Благословить его не мог!..

Посвящается сестре и брату, княгине Голицыной, графу Апраксину

Полночь звучит… Сюда несите чашу,
Благоуханный дайте ром…
Все свечи вон!.. Пусть жженка прихоть нашу
Потешит радужным огнем!
Зовите табор к нам! Чтоб песнью чудно-шумной
Нас встретил исступленный хор,
Чтоб дикой радостью, чтоб удалью безумной
Был поражен и слух и взор!

Велите петь цыганке черноокой
Про страсть, про ревность, про любовь —
Про всё, про всё, что в жизни одинокой
Волнует ум, сжигает кровь!
И мы послушаем тот вечный сердца ропот,
И оживится хладный прах
Забытых нами снов, — проснется страстный шепот
В давно заглохнувших сердцах!

Давно, мои друзья, любимых песен звуки,
Давно не тешили меня;
Но русской речи склад в чужбине, в дни разлуки
Припоминала часто я.
О! как хотелось мне любимое веселье
Лет свежей юности вкусить
И после странствия возврата новоселье
Подобным пиром огласить!

Оно исполнилось, тоскливое желанье, —
Поют мне песни старины!..
Простонародных слов и ладов сочетанье
Кипучей жизнью как полны!
В восторженной душе очнулося былое
С минувшей радостью, тоской, —
И сердце, как тогда безумно молодое,
Забилось с прежней быстротой.

Внимаю жадно им, знакомцам незабытым,
Люблю радушный их привет
И предпочту его поклонам знаменитым,
В которых правды, смысла нет!
Здесь есть поэзия… Здесь в лицах сей картины
Есть страсть, есть воля, есть порыв;
Разнообразный хор таинствен, как судьбина,
Как беззаботность, он гульлив.

Для чувства робкого, для тайных упований
Поет он сладкий гимн любви;
Для сердца грустного в нем отклик есть страданья, —
Что хочешь, каждый назови!..
И нас немного здесь, но каждый понимает
По-своему ответный глас
И, верно, углубясь в мечту, припоминает
Какой-нибудь заветный час…

Предаться можем мы свободно увлеченью
Очаровательных минут:
Ни взор завистливый, ни злость, ни осужденье
В наш тесный круг не попадут.
И мы доверчиво друг другу смотрим в очи,
Без опасенья, без препон…
Жаль, быстрые часы блаженной этой ночи
Промчатся как чудесный сон!

Замолчи, не пой напрасно,
Сладкий соловей!
Мне тревожна, мне опасна
Песнь любви твоей!
Ах! была весна другая…
Были прежде дни…
Я жила, тебе внимая
В томном забытьи.

Лишь твои забьются трели
В дремлющих лесах, —
Выйду я… В глазах веселье,
В сердце дрожь и страх…
Звездный хор ярчей сияет
В синеве небес;
Белый ландыш расцветает
В этот час чудес.

И покуда не проснется
Рдеющий восток
И на долы не прольется
День, как светлый ток, —
Прелесть ночи с жадной страстью
Пью душой моей…
И поет мне песни счастья
Сладкий соловей!

Но волшебные мгновенья
Сгинули как сон,
Рай мой был одно виденье, —
Быстро скрылся он!
Уж не мил мне ландыш белый,
Звезд я не люблю…
Мне теперь какое дело
Слушать песнь твою!

(Из цикла «Неизвестный роман»)

Неприютно, неприветно…
Все огни погашены;
Окна мрачны и бесцветны,
Стекла в них забелены…

Луч таинственный не блещет
Сквозь опущенных гардин…
Не сверкает, не трепещет
Ярким пламенем камин.

Ждет у двери гость бывалый.
Не отворится она!
Не запенятся бокалы
Искрометного вина!..

Не стучись!.. Беседа братии
Дружно там не собралась,
Ты не встретишь рукожатий,
Не услышишь песен глас!

Не накроют в час урочный
Стол радушный для гостей,
Не повеет дым восточный
От заветных янтарей!

Где ж хозяин? — Он далёко!
Помолись о нем, собрат,
Чтоб он в дом свой одинокий
Невредим пришел назад!

Он теперь на поле бранном,
У подножья снежных гор,
И по трупам бездыханным
Непривычный водит взор.

Он надел ружье и шашку,
За кушак заткнул кинжал
И в кровавую распашку,
Смелый сердцем, поскакал.

Он забыл в пылу сражений,
Сколько слез по нем текут,
Сколько мук, тревог, волнений
Здесь его вотще зовут!

Посмотри: вблизи мелькнули
Женский шаг и женский лик…
Две руки к замку прильнули,
Прозвучал условный клик…

Где ж хозяин? Он далёко!..
Прочь идет она, с мольбой,
Чтоб красавец черноокий
Возвратился бы домой!