Фокусница-дверь
Не толкай ты попусту
Фокусницу-дверь!
Фокусница попросту
Откроется, поверь!
Подземная станция
Мы с тобою ожидали,
Что под нами темнота,
Что под нами, как в подвале,
Чернота и духота.
Здесь светло, как в полдень жаркий,
И — просторен и высок —
Изогнулся круглой аркой
Золотистый потолок.
И весёлый и крылатый
Ходит ветер под землёй —
Это сильный вентилятор
Бьёт прохладною струёй.
Звезда в траве
Как темно и тихо стало,
Звезды на небе блестят!
Погляди, звезда упала
Прямо-прямо в сад!
— Я нашла! – сказала Тоня
— И разжала кулачок,
А у Тони на ладони
Золотистый светлячок.
Жук-плавунец
Мы не мучили жука,
Лишь потрогали слегка.
Он с огромными ногами,
Он с ветвистыми рогами.
Он по берегу пешком
Ходит медленным шажком
Он живет у нас живой
В круглой миске голубой,
В круглой миске голубой
Он кивает головой.
Это жук-плавунец,
Замечательный пловец!
Молодой лес
О дожде мечтало поле
В солнцепёк, июльским днём,
Чтоб колосья пили вволю,
Наливались бы зерном.
О дожде мечтали люди:
«Солнцем выжжены поля.
Хлеба на зиму не будет —
Вся растрескалась земля!»
Но упрямилась природа:
«Что мне хлебное зерно!
Урожаи! Недороды!
Разве мне не всё равно?»
Насылала суховеи,
Баламутила пески.
От злодея-суховея
Почернели все ростки.
Тут слетелись птицы вместе
И решили всей гурьбой:
«Улетим и наши песни
В дальний лес возьмём с собой!»
И тогда сказал народ:
— Надоел нам недород!
Люди землю разметали,
Раскопали глубь земли,
Свежих саженцев достали,
На машинах привезли…
Годы шли — настал он снова,
Летний, жаркий южный день,
Вырос свежий бор сосновый,
И легла над полем тень.
Лес стоит большой и крепкий,
Он прохладен и тенист,
И как будто с каждой ветки
Льётся соловьиный свист.
И горячий, разъярённый,
В свежей зелени ветвей
Остывает покорённый
И притихший суховей.
И уже в соседнем поле
В солнцепёк, июльским днём,
Влагу пьют колосья вволю,
Наливаются зерном.
Пролетят за годом годы,
Но останется навек
Сказ о том, как нрав природы
Переделал человек.
Новая школа
Твой пенал отполирован,
И сверкает ножик твой,
А моря на карте новой
Отливают синевой.
Пахнет в классе свежей краской,
И бела твоя тетрадь.
Обещай мне чёрной кляксой
Белый лист не замарать!
Обещай на карте бегло —
Без заминки и труда —
Отыскать Москву, и Белград,
И другие города!
Отыскать моря, и горы,
И озёра без числа —
Все просторы, по которым
Наша армия прошла.
Вспомни зарево над школой.
Вспомни, как гремел снаряд.
Вспомни сад сухой и голый —
Обгорелый школьный сад!
Для тебя работал стойко
Плотник, каменщик, столяр.
Для тебя над новой стройкой
В люльке проплывал маляр.
А теперь на окнах снова
Расцветает резеда…
В школе новой — дай мне слово —
Не лениться никогда!
Крымский кипарис
Стоял он, высокий и узкий,
И сверху смотрел на балкон.
Он с флагом прощался при спуске,
С ним утром здоровался он.
Всю ночь он стоял за окошком,
Как верный ночной часовой.
— Кто ходит по нашим дорожкам?
Кто ходит — чужой или свой? —
Он вырос — высокий-высокий,
Казалось — достанет до звёзд.
Его берегли даже сойки —
Не вили на нём своих гнёзд.
Срубил его враг, не жалея,
В Артеке срубил наповал.
Наверно, он здесь, на аллее,
Под этим окошком упал.
Мы по́ саду долго бродили
И всё вспоминали о нём.
Мы в память его посадили
Другой кипарис под окном.
Отвоёванный город
Подъёмный кран. Лебёдки и леса.
Кирпич и камень. Стёкла и стропила…
И смех. И человечьи голоса.
Заговорили молотки и пилы.
Фабричная труба кричит опять
Всей силою своей кирпичной глотки.
И можно снова в море уплывать
На свежевыкрашенной белой лодке.
На выгоне, где зелень хороша,
Домой вернувшись, выступают снова
Задумчиво, спокойно, не спеша,
Забыв эвакуацию, коровы.
И выгнул грудь дугою новый мост
(Был взорван старый вражескою миной),
А вон встаёт в шестиэтажный рост
Из-под обломков каменный домина.
И по́д вечер сверкают сотни глаз:
Зелёных, жёлтых и голубоватых —
В окошках свет. И жизнь опять зажглась
Вовсю — в неисчислимых киловаттах!
Старшему брату
Ты не в землянке в дождь и ветер,
В морозы и метель —
Ты снова дома на рассвете,
Мягка твоя постель.
И луч пробился через ставень,
И ты увидел вдруг:
Как прежде, книгами заставлен
Твой шкаф — твой старый друг.
И Пушкин корешком лиловым
И золотым горит,
И мама «С добрым утром!» снова
Тихонько говорит.
Ты снова за столом знакомым
Стоишь над чертежом.
Ты чертишь коридоры дома,
Этаж за этажом.
Карнизы, лёгкие балконы
Пером выводишь ты.
Здесь будет виться плющ зелёный
И расцветут цветы.
Взамен тех стен, что ночью тёмной
Разворотил снаряд,
Ты строишь новый дом огромный,
Разводишь новый сад.
Говорит Москва
Я не слыхал салюта —
Заснул я крепким сном.
Мне снилось — гром как будто
И ветер за окном.
И звёзды врассыпную
Летят ко мне в кровать.
Мне снилось, что одну я
Хочу рукой поймать.
Меня не разбудили,
Ни мама, ни сестра
Меня не разбудили,
И я проспал вчера.
Зато сегодня ночью
Весь дом я обманул:
Прилёг я и нарочно
Как будто бы уснул.
В углу будильник тикал,
И скрипнула кровать.
Ступая тихо-тихо,
Ушла и мама спать.
Весь дом как будто замер,
Заснули все, но я
Не спал, чтобы не взяли
Берлина без меня!
И только я услышал
Знакомые слова,
И только я услышал,
Что говорит Москва,
Я сбросил одеяло,
Я штору отогнул…
Москва загрохотала,
Гудел весёлый гул,
И по́ небу, блистая
Огнём и синевой,
Жар-птица золотая
Летела над Москвой.
Галя и узбечка Шарафат
Мы русскую девочку взяли
(Их дом разбомбили и сад).
Её называю я Галя,
А Галя меня — Шарафат.
Мы делимся персиком свежим,
И яблоко или гранат
Всегда пополам мы разрежем —
Галя и я, Шарафат.
Мы ходим в халатиках пёстрых.
И папа и мама твердят:
— Вы стали похожи, как сёстры,
Галя и ты, Шарафат!
— Похожи! — кричат нам ребята.
— Похожи, — соседи кричат,—
Как две половинки граната,
Галя и ты, Шарафат!
Но мы вас по ко́сам узнали,
По косам тяжёлым, до пят:
Коса золотая у Гали
И чёрная — у Шарафат.
Салют
Над городом взлетевшая ракета
Осы́палась, как лепестки цветка.
И розовеет сад, и дом, и эта
Мальчишеская круглая щека.
И стало золотым стекло окошка,
И синею река под крепким льдом,
И голубеет снежная дорожка,
Та, по которой мы с тобой идём.
И девушка с весёлыми глазами
(Её зелёным снегом замело)
Кричит: — Друзья! Какой мы город взяли?
Я ничего не слышала в метро!
Во всех глазах такого счастья отблеск,
Такой весёлый, золотистый свет,
Такая вера в воинскую доблесть
И в близость новых, будущих побед!
И кажется: сейчас дома, и люди,
И камни, и деревья запоют,
Чтоб громче прогремел напев орудий,
Чтоб долетел до армии салют.
Товарищи
Нам с тобою вместе двадцать —
Каждому по десять лет,
Мы в отряде будто братцы.
Мы с тобой не будем драться
Из-за марок и конфет.
Объясню тебе сложенье,
Вычитанье, падежи…
Ну, а ты мне умножение,
И глаголы, и спряженье
Объясни-ка, удружи!
Я умею плавать кролем,
Прыгать в воду и нырять.
Ты же первый в волейболе —
На площадке в нашей школе, —
Научи меня играть!
Если ты пойдёшь в пехоту —
Я пойду с тобою в бой,
Если ты пойдёшь в пилоты —
Сядем вместе в самолёты:
Ты летишь — я за тобой!
Даже если стукнет тридцать —
Значит, вместе шестьдесят,—
Будем всё равно водиться,
Вместе думать, вместе бриться,
Вспоминать про наш отряд!
Забытые слова
Без словаря бы мы едва ли
Слова иные узнавали.
Я верю: не далёко завтра,
Когда на «В» найдёшь «Войну»,
Как некоего «Ихтиозавра»,
Водившегося в старину.
Вишнёвая трубка
«Какую бы сделать покупку? —
Гадали ребята и вот
Решили: — Вишнёвую трубку
Бойцу мы отправим на фронт!»
Боец закурил после боя,
И вьётся колечками дым.
И вспомнился дым над трубою
Далёко, над домом родным.
Дымок завивается, вьётся,
И кажется в синем дыму,
Как будто жена у колодца
Стоит, улыбаясь ему.
И видит он дым от пожара —
Припомнил советский боец,
Как в страхе сквозь дым побежала
Отара кудрявых овец.
Припомнил ребят своих воин…
О них он так часто тужил!
И ненависть воин удвоил:
В бою семерых уложил!
Огонь. Перестрелка и рубка…
Сражается храбро солдат…
В кармане вишнёвая трубка —
Подарок от наших ребят.
Анкета
Не говори мне, сколько лет
Кто были бабушка и дед —
Казённых не терплю анкет!
Ты можешь ли по правде жить?
По-настоящему дружить?
За друга голову сложить?
Ты пожалеешь ли душой
Того, кто в горести большой?
Поможешь ли в беде чужой?
Ты любишь ли поля, леса,
Моря и птичьи голоса?
Земного мира чудеса?
Гордишься ль, что живёшь в стране,
Где всё в движенье, в новизне,
В полёте к звёздной вышине?
Живёшь ли с сердцем нараспах
В своих делах, в своих словах —
В стране иль в четырёх стенах?
Не говори мне, сколько лет,
Кто были бабушка и дед —
Казённых не терплю анкет!
Памяти бойца
Вот здесь он жил в уюте и тепле,
Учил урок, кончал десятилетку.
Ещё остались в письменном столе
Его задачник и тетради в клетку.
Вот книга. Кажется, тепло руки
Ещё хранит открытая страница.
А на полу ещё блестят коньки —
Им больше инеем не серебриться.
Его часы идут. Но сонных век
На них он не поднимет на рассвете.
Нет! Время кончилось, ушло навек —
Не для него кружатся стрелки эти!
Он, как ребёнок, весел был душой,
Ещё недавно жил он вместе с нами…
Он умер смертью храбрых, как большой,
Рукой сжимая полковое знамя.