Мирозданье в бокале алхимика
Мирозданье в бокале алхимика
Порождало кривые и левые ветви
Адама и Еву
Змею неразлучной смерти
Мужчинка и женщинка пели о вечной любви
И опять повторялась
Та странная мука в оркестре
Тот трепет смычков над дыханьем пустыни судьбы
И греха
Вернувшимся в камень не надо и думать
Зачем ты их мучаешь
Не трогайте лиц обнесенных руками
И брошенных в пламя
Огней в ореолах судьбы жениха
Жарко, судьба на закате
Сумерки речи
Сумерки речи
Нелепые встречи усталых звуков
Мука железного слова
И всё снова
Солнечный жар бессмысленных духов, цветов
Солнечный пар бесконечных судеб рыбаков
Солнце нисходит
Молчите, братья,
Птица лазури бросается к солнцу в объятья
И всё проходит
Лишь пароходы
Уходят по синему платью.
Умершим легко
Умершим легко — они не знают
Не читают писем и газет
Смотрят на таинственную лодку
Отвечают голосам
Умершим сияющим часам
Время яркий подымает флаг
Над темным камнем —
Река лазури
Не надо счастья
Я всё забыл.
Золото покоя
Золото покоя
Слабый шум прибоя
Флаг на горизонте
Раскаленный зонтик
Спите, неудачник,
Жизнь прошла у моря
Франтоватый дачник
Провожал ее
Это было всё.
Пой как умеешь
Падаю на солнце
Комар летает вокруг свечи (Н.Т.)
Падаю на солнце
Лечу и гасну
Слабость и счастье
Мгновенный страх
Всё безвозвратно
Всё больно, всё ясно
Всё будет бесплатно
В иных мирах
Горе-злосчастье
Мерзлые сласти
Нагие страсти
Не в нашей власти
Молчу, склоняюсь
Живу, меняюсь
Всё будет скоро
Вне наших взоров.
Руки газеты
Не мучайся, читай в пыли газеты
Не мучайся, читай в пыли газеты
Всё это ложь
Весна в закатах говорит о смерти
И осень тоже
В иных мирах
Всё будет тем же холодом поэтов
Отвергших страх
Опять в пыли и в шуме тонет лето
Живи в слезах
Не верьте звукам звезды Нуримая
Не верьте звукам звезды Нуримая
Тише, мы ничего не понимаем
И здесь еще становится темней
От их огней
Закрой глаза — мы их запоминаем
И нам труднее жить
Блестит весна, жара течет с асфальта
Больная зелень смотрит из окон
Тоскуя музыкальный котелок
Бросает сумерки на потолок
Жара лежит богиней на асфальте
И видит сон сквозь шум и запах ног
О Белом море.
Нежные весы
Братья, братья, будем плакать вместе
Царь святых привидений и фей
Царь святых привидений и фей
Спит на солнце снежный Орфей
А стеклянное время течет отражаясь
И всё молчит
Время горит
Время горит
Счастье молчит
Всё было, было
Как можно жить?
Ты позабыла
О чем тужить
Звезды, розы, облака
Звезды, розы, облака,
Тихий зов издалека,
Соловьи над грязным прудом —
Всё тебе казалось чудом
Как всё это жить здесь может
Спрашивал огонь прохожий
Не смотри на облака
Там проклятье солнцем пышет
Не смотри на облака
Там проклятье слабым дышит
Не кричи в темноте — в темноте ведь никто не услышит
Отвори балаган
И криви намалеванный рот
Ах, счастлив кто скоро умрет
Так рождается страх
Рвусь к железным законам
Рвусь к железным законам
Распадаюсь о лезвия истин
Ничего не останется когда долечу
Ибо нет мне бытия
Но о бытии я сожалею
Смерть на солнце
Рок загоревшимся в бездне
Тише, горести
Тише, горести. Смиряйтесь, звуки снега,
Нам до лучших дней не долететь
Медленно спустился вечер с неба
Тише, муки, духи засыпают
Снится им холодный сон камней
Ничего на свете не бывает
Всё заключено в сиянии огней
Всё так быстро время забывает.
В сумраке дневной души
В сумраке дневной души
Кто-то говорит с самим собой
В комнате темнеет серый день
Может быть и жизнь уже прошла
Только и всего
Тихо на летейских берегах
Еле видно водный волосок
Омывает голубой песок
Только и всего
Тщетно было верить тишине
Тишина осталась тишиной
Высота осталась высотой
Голоса замолкли за стеной
Берег далек, морская гладь
Берег далек, морская гладь
Ничего нельзя нежного сказать
Соловей кричит
Вечер клонится
Человек молчит
Человек молится
Кто-то помнит всё
И жалеет всех
Всё так слабо здесь
И так близок грех
Помолись и поплачь за всех