Когда тебе молчанием суровым
За ласки я платил, мое дитя,
Иль оскорблял тебя ревнивым словом,
Стихала ты, поникнув и грустя.
В глазах твоих напрасно я старался
Подметить гнев: лишь скорбь я видеть мог,
И никогда в тот миг не вырывался
Из уст твоих язвительный упрек.
Когда ж потом, с рыданьем и мольбою
К ногам твоим припав, я говорил:
«Судьба велит расстаться нам с тобою,
Тебе одно лишь горе я дарил!
Оставь меня! Моя душа больная
Былых невзгод с тебя не сбросит гнет!
Ты рвешься жить, и сила молодая
В тебе ключом неудержимым бьет!
Оставь меня! Усеянный цветами,
Быть может, ждет тебя веселый путь,
И страсть еще горячими лучами —
Иная страсть — твою согреет грудь!»
Твой взор тогда огнем негодованья
Сверкал, уста шептали мне упрек…
И верил я легко, что расставанья
Тяжелый час от нас еще далек.
