Александр Сумароков — Енона: Стих

Любилъ Альфозибей прекрасную Енону:
Пастушка, чувствуя любовь на сердцѣ, ону,
Любила такъ какъ онъ подобно и ево,
Колико только льзя, и болѣе всево.
Она на пастуха со нѣжностью взирала,
И съ нимъ по всякой день рѣзвилась и играла.
Печется, для нево, красу превозвышать,
И грудь и голову цвѣтами украшать:
И миртныя листки, съ лавровыми листами,
Къ убору рветъ она ежедѣльно стами.
Альфезибей ее не рѣдко цѣловалъ:
И больше и того имѣти уповалъ.
И естьли онъ когда ее и осязаетъ,
Пастушка пастуха за ето не тазаетъ.
Но естьли дерзостенъ когда Альфезибей,
Бываетъ иногда досадно ето ей.
Толкаетъ дѣвушка любовникову руку,
И по среди утѣхъ ему приноситъ муку.
Во красны тако дни густыхъ набѣгомъ тучъ,
Скрывается отъ глазъ свѣтящій съ неба лучь,
Когда усильный жаръ долины огрѣваетъ,
А мракъ изъ облаковъ въ нихъ рѣки проливаетъ.
Но противленіе такое не всегда;
Упорствуеть она и мѣньше иногда
Да и въ минуты тѣ когда она слабѣетъ,
Испуганный пастухъ еще, еще, рабѣеть,
И распаленіе пастушки удалитъ.
Въ тотъ мигъ когда ей все исполнить жаръ велитъ.
Отъ робости ево утѣха убѣгаетъ:
А онъ лишъ болѣе тогда изнемогаетъ.
Всей преданъ мыслію и сордцемъ красотѣ,
Гдѣ только шла она, и тропки любитъ тѣ:
Къ Олимпу кажутся тропинки тѣ дороги:
И райскія струи, она гдѣ моетъ ноги:
Тѣ слаще ягоды, она которы рветь,
И чище та вода котору съ ней онъ пьетъ.
Не тотъ потребняй песъ который съ паствомъ ладить,
Но тотъ которова ево Енона гладитъ.
Онъ мыслить: нѣтъ ни гдѣ такихъ прекрасныхъ лицъ.
И вытла изо всѣхъ любовь его границъ.
Не всякова Еротъ толико ранитъ мѣтко:
Стрѣляетъ онъ всегда, а сильно ранитъ рѣдко.
Играли, нѣкогда, во лѣтни тамо дни,
Въ гулючки пастухи, играли и они.
Пастухъ прекрасную Енону обретаетъ:
Пастушка зря ево въ уединеньи таетъ.
Мѣжду развѣсистыхь нашлъ ее онъ липъ,
И какъ рѣпейникъ къ ней натедъ ее прилипъ
Енона склонныхъ словь хотя и не вѣщала,
Однако и ни въ чемъ ему не запрещала;
Такъ онъ отважася жарчае закипѣлъ.
На древѣ соловей ево побѣду пѣлъ;
Но слуху пастуха сей голосъ не внушался,
Пастухъ не пѣснями въ то время утѣшался.