Надеясь на мое презренье,
Седой зоил меня ругал,
И, потеряв уже терпенье,
Я эпиграммой отвечал.
Укушенный желаньем славы,
Теперь, надеясь на ответ,
Журнальный шут, холоп лукавый,
Ругать бы также стал. — О нет!
Пусть он, как бес перед обедней,
Себе покоя не дает:
Лакей, сиди себе в передней,
А будет с барином расчет.
А молодец Пушкин не поддался на провокации этого зоила и не стал продолжать эту словесную дуэль, а с холодным разумом терпеливо ждал, чтоб рассчитаться со своим обидчиком.