1
Бывали ль вы у Спаса-на-крови?
Там рядом сад с дорожками.
И кущи.
Не прогуляться ль нам, на сон грядущий,
И поболтать о странностях любви?
Смеркается.
Раздолье для котов.
Плывут косые тени по гардине,
И я вам каюсь, шепотом, в гордыне,
Я черт-те в чем покаяться готов!
Пора сменить — уставших — на кресте,
Пора надеть на свитер эполеты,
И хоть под старость выбиться в поэты,
Чтоб ни словечка больше в простоте!
Допустим этак:
— Медленней, чем снег,
Плывет усталость — каменная птица.
Как сладко всем в такую полночь спится,
Не спит — в часах — песочный человек.
О, этот вечно-тающий песок,
Немолчный шелест времени и страха.
О, Парка, Парка, сумрачная пряха,
Повремени, помедли хоть часок!..
А ловко получается, шарман!
О, как же эти «О!» подобны эху…
Но, черт возьми, еще открыт шалман!
Давайте, милый друг,
Зайдем в шалман!
Бессмертье подождет, ему не к спеху!..
2
Ах, шалман, гуляй, душа,
Прочь, унынье черное!
Два ученых алкаша
Спорят про ученое:
— Взять, к примеру, мю-мезон,
Вычисляй и радуйся!
Но велик ли в нем резон
В рассужденьи градуса?!..
Ух, шалман,
Пари душа!
Лопайтесь, подтяжки!
Работяга не спеша
Пьет портвейн из чашки.
— Все грешны на свой фасон,
Душу всем изранили!
Но уж если ты мезон,
То живи в Израиле!..
Ну, шалман!
Ликуй, душа!
Света! Света! Светочка!
До чего же хороша,
Как в бутылке веточка!
Света пиво подает
И смеется тоненько.
Три — пустые — достает
Света из-под столика.
Это, Света, на расчет
И вперед — в начало!..
Работяга, старый черт,
Машет ручкой:
— Чао!..
Вот он встал, кудлатый черт,
Пальцами шаманя.
Уваженье и почет
Здесь ему, в щалмане!
3
Он, подлец, мудрец и стоик,
Он прекрасен во хмелю!
Вот он сел за крайний столик
К одинокому хмырю.
— Вы, прошу простить, партейный?
Подтвердите головой!..
Хмырь кивает.
Работяга улыбается.
— Так и знал, что вы партейный.
Но заходите в питейный
И по линии идейной
Получаетесь, как свой!
Эй, начальство!
Света брызни!
Дай поярче колорит!..
— Наблюдение из жизни! —
Работяга говорит.
И окинув взглядом — тесный
Зал на сто семнадцать душ,
Он, уже почти что трезвый,
Вдруг понес такую чушь!..
4
— На троллейбусной остановке
Все толпятся у самой бровки.
И невесело, как в столовке,
На троллейбусной остановке.
Хоть и улица — а накурено
И похожи все на Никулина…
Ну, того, что из цирка — клоуна…
Так же держатся люди скованно.
Но, попробуй, у них спроси:
— Где тут очередь на такси?!
А где очередь на такси,
Там одни:
«Пардон» и «мерси».
Там грузины стоят с корзинками
И евреи стоят с грузинками.
И глядят они вслед хитро
Тем, кто ехать решил в метро.
И вдогоку шипят:
— Ай-вай!.. —
Тем, кто топает на трамвай.
А трамвайная остановка —
Там особая обстановка.
Эй, ты — в брючках, пшено, дешевка,
Ты отчаливай, не форси.
Тут трамвайная остановка,
А не очередь на такси!..
И платком, заместо флага,
Сложный выразив сюжет,
Наш прелестный работяга
Вдруг пропел такой куплет:
— А по шоссе, на Калуги и Луги,
В дачные царства, в казенный уют,
Мчатся в машинах народные слуги,
Мчатся — и грязью народ обдают!..
5
У хмыря — лицо, как тесто,
И трясется голова.
Но приятный гром оркестра
Заглушил его слова.
Был оркестр из настоящих
Трех евреев, первый сорт!
А теперь упрятан в ящик
Под названием «Аккорд».
И ведет хозяйство это
Ослепительная Света.
И пускает, в цвет моменту,
Отобрав из сотни лент,
Соответственную ленту
В соответственный момент.
Вот сперва завыли трубы:
Все, мол, в жизни трын-трава!..
У хмыря трясутся губы
И трясется голова.
Вот — поддал ударник жару,
Показал, бродяга, класс!
А уж после, под гитару
Произнес нахальный бас:
— Доля, доля, злая доля,
Протрубила б ты отбой!
Сверху небо, снизу поле,
Посередке — мы с тобой.
Мы с тобою посередке,
Ты — невеста, я — жених.
Нам на личность по селедке
И пол-литра на двоих.
Мы культурно свет не застим,
Взять судьбу не можем в толк.
И поет нам:
— С новым счастьем! —
Наш парторг — тамбовский волк.
Он поет — один в гордыне,
Как свидетель на суде:
С новым счастьем, молодые,
И с успехами в труде!..
И чтоб первенец загукал,
Как положено в семье,
Вам партком отводит угол
В обще…
…Тут, увы, заело ленту —
Отслужила, видно, строк.
Но опять же, в цвет моменту,
Грянул бойкий тенорок:
— Чтоб очи мои повылазили,
Чтоб не видеть мне белого дня,
Напридумали Лазари лазеры
И стараются кончить меня!..
И шалман зашелся смехом,
Загудел, завыл шалман.
И частушке вторя, эхом,
Об стакан гремит стакан.
6
Света, Света, добрый друг,
Что же ты замолкла вдруг?
Где твой Лазарь, где твой милый,
Завбуфетом в цвете лет?!
Он убит — и взят могилой,
Как сказал один поэт.
Брал он скромно, брал по праву,
Брал не с верхом, а в очко.
Было — заму,
Было — заву,
Было всем на молочко!
Уносите, дети, ноги,
Не ходите, дети, в лес!
В том лесу живет в берлоге
Лютый зверь — Обехаэс!..
Всем влепили мелочишку,
Все равно, что за прогул.
Только Лазарь принял «вышку»,
Даже глазом не моргнул…
Точно так же, как когда-то,
Не моргнул и глазом он,
Когда гнал его, солдата,
Дезертир из школы вон!
Мол, не так он учит деток,
Подозрительный еврей,
Мол, не славит пятилеток,
А долдонит про царей.
Заседанье педсовета
Подвело всему итог…
С ним ушла тогда и Света —
Физкультурный педагог.
Что ты, что ты, что ты, что ты,
Что ты видишь сквозь туман?
Как мотались без работы?
Как устроились в шалман?
Как, без голоса, кричала
В кислом зале горсуда?..
Эй, не надо все сначала,
Было — сплыло навсегда!
Было — сплыло…
Тут линяет гром оркестра —
Мал в шалмане габарит.
И опять, оркестра вместо,
Работяга говорит.
(А в руке гуляет кружка
И смеется левый глаз!)
— Это все была петрушка,
А теперь пойдет рассказ!
7
Мы гибли на фронте,
Мы хрипли в «комбеде».
А вы нас вели
От победы к победе!
Нам бабы кричали: — Водицы попейте!
Умойтесь, поешьте, поспите хоть ночку!
А вы нас вели от победы к победе
И пуля свинцовая ставила точку!
Мы землю долбили, мы грызли железо,
Мы грудь подставляли под дуло обреза.
А вы, проезжая в машине «Победе»,
В окно нам кричали: — Достройте!.. Добейте!..
И мы забывали о сне и обеде,
И вы нас вели от победы к победе!
А вы:
«Победы» меняли на «Волги»,
А после:
«Волги» меняли на «ЗИМы»,
А после:
«ЗИМы» меняли на «Чайки»,
А после:
«Чайки» меняли на «ЗИЛы»…
А мы надрывались,
Долбили, грузили!
И вот уже руки
Повисли, как плети,
И ноги не ходят,
И волосы седы.
А вы нас вели от победы к победе.
И тосты кричали во славу победы:
— Ну, пусть не сегодня,
Так — завтра, так — в среду!
Достройте!.. Добейте!..
Дожмем!..Приурочим!..
А мы, между прочим,
А мы, между прочим,
Давно — положили — на вашу победу!..
8
Хмырь зажал рукою печень,
Хмырь смертельно побледнел.
Даже хмырь — и тот не вечен,
Есть для каждого предел.
Работяга (в кружке пена),
Что ж ты, дьявол, совершил?
Ты ж действительного члена
Нашу партию лишил!
И пленительная Света,
Сандалетами стуча,
Срочно стала из буфета
Вызывать в шалман врача!..
9
Какая ночь! Как улицы тихи!
Двенадцать на часах Аэрофлота.
И кажется — дойдешь до поворота
И потекут бессмертные стихи!
