Конюшенная церковь
мундирами полна.
Ни одного тулупа
или зипуна.
Один лишь Никитенко
от всех от них:
бывший крестьянин,
из крепостных.
«Бедный Пушкин!
Тебя уже нет.
Зачем тебе нужен был
высший свет?
Зачем ты в эту касту
хотел попасть?
Ты ведь был призван
стать выше каст!
Тебя теперь хоронит
сановная знать —
бросили на сани,
везут, как кладь.
Крестьянские сани,
под соломой гроб —
везут тебя в деревню,
как колоду дров.
Подальше от столицы,
с глаз долой!..
Лежать тебе в мужицкой
в земле сырой!..»
Слова так печальны
и так просты.
Почти как причитанья.
Как плач почти.
