Художественное произведение, в котором есть смысл, для меня не существует.
Скорбь никак не могла вдохновить нас. Напротив, жизненные тяготы и заставляли нас в течение пятидесяти лет по временам отворачиваться от них и пробивать будничный лед, чтобы хотя на мгновение вздохнуть чистым и свободным воздухом поэзии.
Бесконечно вражды не держи — ты смертен.
Выбор религии народом всегда определяется его правителями.
Я ль несся к бездне полуночной,
Иль сонмы звезд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис…
Насколько в деле свободных искусств я мало ценю разум в сравнении с бессознательным инстинктом, пружины которого для нас скрыты, настолько в практической жизни требую разумных оснований, подкрепляемых опытом.
Но если жизнь — базар крикливый Бога, то только смерть — его бессмертный храм.
И тебе не томно?
И тебе не больно?
Шопенгауэр — для меня не только последняя крупная философская ступень, это для меня откровение, возможный человеческий ответ на те умственные вопросы, которые сами собою возникают в душе каждого.
Только песне нужна красота,
Красоте же и песен не надо
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нём дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.
В своих переводах — я постоянно смотрю на себя как на ковер, по которому в новый язык въезжает триумфальная колесница оригинала, которого я улучшать — ни-ни.
Поэзия непременно требует новизны, и ничего для нее нет убийственней повторения.
В нашем деле истинная чепуха и есть истинная правда.
Если песня бьет по сердечной струне слушателя, то она истинна и права. В противном случае она ненужная парадная форма будничной мысли.
